Сегодня мы поговорим о фаворитке Карла VII, короля Франции, преемника и сына Карла Безумного. Имя её - Агнесса Сорель.
Ее называли самой красивой женщиной XV века, она была расточительной, но помогала бедным, одевалась вызывающе, но выглядела невинной. А в историю Агнесса Сорель вошла как первая официально признанная фаворитка короля Франции, которая смогла стать не только постоянной любовницей Карла VII, но и подругой его жены, королевы Марии Анжуйской.
Карл VII легко говорил о власти женщины над собой, и это невозможное, уничижительное для всякого мужского, а уж тем паче монаршего достоинства признание не наделало скандала лишь по одной причине. Вся мужская половина двора, от архиепископа до ловчего, сходилась во мнении, что милости прекрасной Агнес если и не превосходят, то вполне сопоставимы по значимости с королевскими регалиями. Грудь ее весомей королевской чаши, стан величественнее скипетра, локоны нежнее и мягче горностаевой мантии. А уж обладание всем этим великолепием вкупе способно кого угодно исполнить державной силой и величием. К чести красавицы нужно заметить, что никто из придворных не сподобился лично убедиться в справедливости своих предположений. Наверняка знал только Карл. Гусеныш Карл, милостью прекрасной Агнес осознавший себя Карлом VII Победителем.
Гусенышем его прозвала мать. Изабелла Баварская, женщина неглупая, остроумная, но, увы, начисто лишенная материнского инстинкта. Даром что произвела на свет 12 детей. Карлу выпала безнадежная доля родиться одиннадцатым ребенком в семье. Королевская генеалогическая книга датирует это событие 22 февраля 1403 года.
Дитя появилось на свет хилым, с непомерно длинной синюшной шеей и фамильным носом Валуа, довольно странно выглядящим на младенческом личике. От слабости ребенок не мог кричать, только издавал горлом какие-то странные шипящие звуки. «Гусеныш», - припечатала Изабелла, и это прозвище осталось за Карлом на долгие-долгие годы.
Что касается его отца, то о нем мы рассказывали в предыдущем посте, посвященном Карлу Безумному и его фаворитке Одетте де Шамдивер. В кратце - он был безумен и фактически государством управляла королева Изабелла.
Изабелла Баварская
По этой причине знакомство отца с сыном было отложено на довольно значительный срок. Оно состоялось, когда младшему Валуа исполнилось уже четыре года. И хотя доктора дали заключение о том, что король пребывает в состоянии просветления, встреча с ним напугала малыша до истерики. Гусеныша увели и с тех пор держали подальше от родительских глаз. Тщедушный, некрасивый, угрюмый мальчик не тешил родительское сердце, а иных причин заботиться о его развитии и воспитании у короля с королевой не было. Вероятность того, что ребенок станет дофином, то есть престолонаследником, была ничтожна - здесь Карла опережали старшие братья. Словом, у нашего героя было трудное детство и весьма скромные перспективы на будущее. Данный ему титул герцога Пуатье не сулил ни славы, ни большого богатства...
Неожиданно для всех интерес к мальчику проявила Иоланта Арагонская. Номинальная королева четырех королевств - Арагона, Сицилии, Иерусалима и Неаполя - герцогиня Анжуйская приходилась Карлу дальней родственницей, кажется, внучатой племянницей его деда Карла V. Возможно, эта женщина, которую хроникер королевского дома Бодиньи величал не иначе как «наимудрейшей и наипрекраснейшей из всех христианских принцесс», и впрямь обладала необыкновенной прозорливостью, а может, она просто пожалела мальчика. Но в 1413 году, когда Карлу было всего 10 лет, Иоланта встретилась с Изабеллой Баварской, которую, к слову сказать, терпеть не могла, и подписала с ней соглашение, согласно которому их дети, то есть Карл и Мария Анжуйская, должны вступить в брак. До наступления брачного возраста мальчик поступал под опеку Иоланты.
Изабо была только рада такому повороту событий. К тому времени супруг ее окончательно лишился разума, и для Изабеллы наступила очень непростая, но вместе с тем необыкновенно увлекательная жизнь. Чтобы понять, насколько непростая и до какой степени увлекательная, нужно иметь представление о политической обстановке того времени. На фоне перманентной войны с Англией, истоки которой уходят аж в ХI-ХII века, во Французском королевстве разразилась гражданская война: партия бургуньонов против партии ар-маньяков. Обе стороны желали одного и того же - власти, то есть реальной власти при номинальном и бездеятельном короле. Обе были примерно равны по силам. Обе искали союзника, способного обеспечить им перевес. И обе нашли его в лице английского двора. У англичан между тем имелся свой расчет. Англия, имевшая в то время на территории Франции значительные владения, мечтала объединить оба государства под своей короной. Поэтому англичане попеременно заигрывали то с бургуньонцами, то с арманьяками.
Изабелла же, как наиболее близкая пока еще правящему королю особа, была интересна всем. И ей были интересны и те, и другие, и третьи. Причем увлекалась она не только политическими интригами, но и любовными утехами. До детей ли тут!
Словом, Карл переехал в Анжу, к Иоланте. Будущая теща, не в пример родной матери, уделяла много внимания развитию и воспитанию мальчика. Обнаружив в нем склонность к гуманитарным наукам и музыке, Иоланта сделала все, чтобы развить его таланты С искоренением недостатков дело обстояло хуже. Дело в том, что Карл был, как бы это сей час сказали, абсолютно неспортивным мальчиком. В седле держался неловко, фехтовал не изящно, ходил и то кособоко. Но Иоланта не отступала. Она будто предвидела, что очень скоро все это ему пригодится.
Хотя откуда она могла знать, что в 1415 году неожиданно скончается старший брат Карла, а через год за ним последует второй дофин - оба цветущие юноши. И вот уже Изабелла призывает наследника ко двору. Но 14-летний подросток даже по меркам Средневековья еще не вполне мужчина, он еще не принимает самостоятельных решений. Решение приняла Иоланта и выразила его прямо и просто, пренебрегая этикетом, приличествующим в переписке двух знатных особ. «Женщине, у которой столько любовников, дети не нужны. Не для того я кормила и воспитывала мальчика, чтобы вы теперь уморили его под своей опекой, как уморили его старших братьев, или сделали англичанином, как сделались сами, или свели с ума, как его бедного отца. Попробуйте-ка забрать его у меня и вам не поздоровится, бесстыжая вы особа».
Иоланта Арагонская и маленький КарлVII
Изабелла оказалось еще более бесстыжей, чем могла предположить Иоланта. Настолько, что не побоялась публично заявить о том, что дофин - не сын короля. А потому права на престол не имеет. Мало кто тогда поверил Изабелле. Было очевидно, что она лжет в интересах англичан, которые уже окончательно определились в своих симпатиях и действовали сообща с бургиньонами. Что до Карла, то ему, кажется, было решительно безразлично - станет он королем или нет. Но вот предательство матери обидело, еще раз напомнило, что он нелюбимый, ненужный.
Тетушка Иоланта тем временем отправила юношу в Пуатье и велела ему объявить себя регентом. От его имени она составила пылкое обращение к французскому народу, в котором говорилось о том, что правящий король не в себе, его рукой водит продавшаяся англичанам Изабелла, и миссия законного регента Валуа в том, чтобы освободить отечество от иноземцев, навести порядок в королевстве и обеспечить его подданным достойную жизнь. Бесчинства англичан на французской земле были столь кровавы и разорительны, что обращение возымело действие. Арманьяки дружно перешли на сторону Карла.
Впрочем, до законной коронации в Реймсе прошло целых одиннадцать лет. Многое случилось за эти годы. Умер вражеский король Генрих V, умер безумный отец Карл, погиб предводитель бургиньонов, Мария Анжуйская стала женой Карла, и, наконец, самое важное -Бог послал ему Жанну дАрк. 
Девушка настаивала на том, что ее послал именно Бог, и сделал он это будто бы затем, чтобы она, Жанна, помогла ему свершить справедливость, то есть победить англичан и провести Карла в Реймс для законной коронации. Есть версия, согласно которой весь этот спектакль был срежиссирован тещей Иолантой. Вполне вероятно, хотя бы потому, что кочующий двор Карла и его армия содержались на ее деньги. Так же есть предположение, что легендарная Жанна дАрк - это Маргарита Валуа, незаконнорожденная дочь Карла Безумного и его фаворитки Одетты де Шамдивер.
Но не это главное. Главное, что Жанне все удалось. 17 июля 1429 года Карла короновали в Реймсе. И архиепископ во всеуслышание называл его «помазанником Господа», «сыном Всевышнего», «пастырем народов», «правой рукой церкви», «первым из всех королей Земли, превосходящим в благородстве и святости всех царей Ветхого и Нового Заветов» и так далее, и тому подобное. И все вельможи и простолюдины, князья церкви и знатные люди королевства преклоняли перед ним колени. Что должен был чувствовать Карл в эту минуту? Преданный матерью мальчик, только что с битвой взошедший на трон, чувствовал ли он торжество? Или, может, облегчение? Кто знает. Но, по свидетельству хроникеров, Карл выглядел как человек, испытывающий неудобство. И, по неизжитой детской привычке, то и дело по-гусиному вытягивал шею. У него была большая, лобастая голова, но создавалось впечатление, что корона ему велика. Словом, он мало соответствовал эпитетам, которыми согласно церемониалу «одаривал архиепископ. Гусеныш Карл превратился в Карла VII Победоносного, но, кажется, не осознал себя таковым.
Десять лет спустя в жизни монарха появилась настоящая любовь. Карл, по меркам времени, был уже немолодым мужчиной.У него уже было пятеро или шестеро детей, рожденных Марией Анжуйской. Супруга не отличалась ни красотой, ни умом, ни приятностью нрава, и Карл наведывался в ее спальню, надо полагать, исключительно из благодарности к теще. Конечно, при дворе было немало прелестных женщин. Но Карл, даром что король, был неловок в обращении с дамами. Известно, что он очень стеснялся своей внешности, не без основания полагая, что фамильные черты Валуа в его облике приняли какое-то уж совсем карикатурное воплощение. Вместе с тем его эстетические критерии касательно женщин были слишком строги и определялись традиционным для средневекового рыцарства культом «бель дам сан мерси», то есть «дамы, не ведающей снисхождения». Средневековая аллегорическая поэма «Роман о розе» давала вполне четкие установки относительно того, как эта самая дама должна выглядеть. Глаза голубые или зеленые, зрачки возбужденно расширены, высокий лоб, волосы золотые, длиной до бедер, кожа цвета лепестков лилии, носик маленький, прямой, ротик тоже маленький и пухлый, стан тонкий, грудь небольшая, но высокая. Ради такой женщины стоило ломать копья, сочинять сонеты и совершать прочие безумства. Но такой женщины не было в окружении Карла. По крайней мере, ни одна из них не соответствовала рыцарскому стандарту в точности. Чего-нибудь да не хватало в реестре ее прелестей.
Идеал красоты XV века.
Судьбоносная встреча произошла при неизвестных обстоятельствах. Зато доподлинно известно, что ее организатором была теща Иоланта. Именно ей присывают идею создания «летучего отряда», которую впоследствии взяли на вооружение другие августейшие особы. Идея оказалась сколь проста, столь же и действенна. Иоланта формировала бригаду из красивых, неглупых, а главное - безраздельно преданных своей благодетельнице девиц, устраивала их при дворе, и рано или поздно все они оказывались в постелях знатных вельмож. Девицы, таким образом, получали возможность устроить свою судьбу, а Иоланта - оперативную информацию. Женщины оказались превосходными шпионками, даже лучше монахов-францисканцев. Особенно среди них выделялась Агнес Сорель. Иоланта заметила ее в свите своей невестки Изабеллы Лотарингской, при которой Агнес состояла фрейлиной. Родители девушки не имели ни значимого положения при дворе, ни богатства. Отец, Жан Сорель, занимал скромную должность советника при дворе графа Клермона, мать, Катерина де Меньелай, владела обширным, но малодоходным поместьем де Верней. Главным капиталом семьи была дочь. Прелестная Агнес наверняка смогла бы составить приличную партию, и ввиду этой перспективы статус фрейлины можно рассматривать как отличный старт для 15-летней девушки. Однако Агнес распорядилась предоставленными ей возможностями по-своему. Замуж она не торопилась. Четыре года, проведенные во дворце Изабеллы, стали ее университетами. Агнес училась выразительно говорить, петь, играть на лютне и арфе, распалять мужское воображение изящными позами и жестами. Обладая от природы развитым воображением и хорошим вкусом, она умела одеться так, что куда более знатные дамы в своих роскошных нарядах в сравнении с ней казались простушками. В те времена рыцари уже привезли с арабского Востока пудру, румяна и кармин. Но мало кто из дам света умел деликатно этим пользоваться. Агнес умела и, по свидетельству летописца Жана Шартье, даже давала уроки своей покровительнице. К двадцати годам она оформилась в совершеннейшую красавицу с невероятно тонкой талией и высокой шеей, на которой, как чашечка цветка на стебле, сидела прелестная головка с высоко забранными золотыми кудрями, подбритыми на лбу и висках по моде того времени. Ее лицо с младенчески округлыми щеками казалось ангельски невинным и одновременно порочным. Так что художника Жана Фуке, который запечатлел Агнес в образе Мадонны, сумев передать эту характерную особенность ее лица, даже обвиняли в опасном соединении религиозного чувства с эротическим.
Словом, Агнес являла собой идеальный образец «ля бель дам сан мерси». И Карл, конечно, не мог не обратить на нее внимание. На это и рассчитывала Иоланта. У нее не было никакой нужды шпионить за зятем. Но она желала влиять на короля. А неуклюжая дочь ее решительно не годилась для такой деликатной миссии.
Так, Иоланта устроила встречу короля с Агнес. Карл был настолько впечатлен, что вопреки обыкновению сразу пошел на приступ. Но умница Агнес умело изобразила испуг и, обратив к Карлу свою обезоруженную женственность в самой эффектной позе, воззвала к его рыцарской чести. Пришлось отступить. Почти месяц двор обсуждал вздувшиеся вены на висках короля - признак необычайной взволнованности. И вот однажды король вышел к утренней мессе радостным. Он улыбался весь день и весь вечер. Щедро одаривал шутов. Заказал королевскому портному несколько новых нарядов. Словом, вел себя столь необычно, что это его состояние было зафиксировано придворным летописцем. Возможно, летописцу показалось, что Карл сошел с ума, как его отец. А Карл просто влюбился. Очень скоро эта связь стала очевидной для всех. Карл, прежде равнодушный к роскоши, вдруг стал настоящим щеголем. Королевский казначей Жак Кер выписывал для него драгоценный утрехтский бархат и венецианский пурпурный шелк. В те времена мужчины носили короткие одежды. Так вот - наряд Карла почти не прикрывал бедер, что, как не раз отмечали современники, при тонких кривых ногах решительно не шло его фигуре. Но с появлением Агнес Карл, казалось, перестал испытывать какие-либо комплексы по поводу своей внешности. Да и вообще почувствовал вкус к жизни и всякого рода развлечениям для души и тела. Что ни день, то новая забава. То рыцарский турнир, то пиры с трубадурами и менестрелями. И главным украшением, центром всякого собрания неизменно была прекрасная Агнес. Кстати, и с королевой Марией Агнес сумела подружиться: Иоланда Анжуйская посоветовала дочери смириться с существующим положением дел…
Мария Анжуйская
Добрая и снисходительная королева послушалась совета и попыталась наладить дружеские отношения с любовницей. Они даже вместе гуляли, слушали музыку, а за обедом вели светскую беседу, что очень радовало Карла VII, для которого не было большего удовольствия, чем видеть полное согласие, царившее вокруг…
Агнесса обожала наряды и сама задумывала фасоны своих платьев. Одно из них, с асимметричным декольте, полностью обнажавшим левую грудь вошло в историю под названием «прекрасное сокрушение Агнес о своих грехах».
И хотя понятия моды как таковой в Средневековье не существовало, Агнес своим примером вдохновляла дам на подражание, а менестрелей на создание поэтических введений, воспевающих новые фасоны:
Если женщина пригожа,
Ее бела и нежна кожа,
Пусть скажет, чтоб ее портной
Оформил вырез ей такой,
Что плечи смело открывает,
Грудь до предела оголяет.
Ведь если грудь обнажена,
То привлекательней она.
Агнес носила шлейфы длиной в шесть метров, хотя сама королева довольствовалась пятью. Она украшала себя бриллиантами, притом что дворцовый протокол дозволял такие роскошества исключительно королеве. Но протокол был пересмотрен в связи с тем, что волею Карла Агнес Сорель получила официальный статус фаворитки. Фаворитка - это больше, чем любовница. Вассалы обязаны оказывать ей королевские почести, она принимает участие в политической жизни двора, имеет право самостоятельно обращаться к королевскому казначею для покрытия своих нужд, а дети, рожденные ею от связи с королем, получают родовое имя короля. Действительно, все три дочери, рожденные Агнес от Карла, получили имя Валуа. А сама Агнес получила королевский замок Боте-сюр-Марн («Красота на Марне») и титул Дамы де Боте, вполне соответствующий ее пленительной внешности, о которой сам Римский Папа говорил, что «это самое прекрасное лицо, которое только можно себе представить».
Впрочем, были люди, на которых чары прекрасной Агнес не действовали. Например, архиепископ Жан Жуневель дез Орсен. Как духовный наставник короля он неоднократно взывал к нему, указывая на расточительность и мотовство его фаворитки и подражающих ей придворных. Благочестивый дез Орсен находил, что дамы двора, хотя и имеют благородное происхождение, видом своим теперь напоминают «выставленных для продажи крашеных ослиц». Он сурово порицал «адские окна, сквозь которые выглядывают их груди» и длиннющие шлейфы, на которые уходит множество драгоценной материи, и справедливо замечал, что «все эти излишества, заведенные теперь при дворе, сказываются на увеличении сеньорами податей и налогов с бедняков». Для наглядности архиепископ приводил выдержки из Королевской книги расходов, в которой всякое требование к казначею заканчивалось припиской «на нужды Франции». Хрустальный сервиз с золотыми листочками - на нужды Франции, перевязи из куницы и горностая - на нужды Франции, нижние рубашки, расшитые золотом, - на нужды Франции... «Какая у Франции нужда в нижних рубашках, расшитых золотом?» - резонно вопрошал владыка. В ответ Карл не без вызова писал своему духовному наставнику: «Если у Прекрасной Дамы будут платья, расшитые золотом, у нее будет хорошее настроение. Если у нее будет хорошее настроение, у меня тоже будет хорошее настроение. Если у меня будет хорошее настроение, хорошее настроение будет у всей Франции. Стало быть, у Франции есть прямая нужда в прекрасных платьях». Разумеется, Агнес получала и платья с золотом, и все, что ей заблагорассудится, а между тем настроение у Франции было не очень.
Англичане по-прежнему хозяйничали на французской земле. Довольно обширные, стратегически значимые территории оставались под их контролем. Народ катастрофически нищал под гнетом непосильных налогов. И щедрые подаяния, раздаваемые Агнес на нужды церкви и бедняков, никак не уменьшали народной ненависти к королевской фаворитке, совратившей «наихристианнейшего короля» с истинного пути. Вряд ли Агнес одолевали тревоги по поводу будущего Франции, скорее всего, действовала она по наущению Иоланты, однако именно Агнес понудила Карла сменить шитое золотом сюрко на латы и возобновить войну против англичан. Для этого она использовала некую хитрость, о чем сообщил Брантом в своей книге "Жизнь галантных дам": "Увидев, что сердце короля занято лишь любовью к ней и он совсем не интересуется делами королевства, Агнесса сказала ему: "Когда я была маленькой, астролог предсказал мне, что в меня влюбится один из самых храбрых и мужественных королей. Когда мы встретились, я думала, что Вы и есть тот самый храбрый король: Но, похоже, я ошиблась: Вы слишком изнежены и почти не занимаетесь делами вашего бедного королевства. Мне кажется, что этот мужественный король не Вы, а английский король, который создает такие сильные армии и захватывает у Вас такие прекрасные города. Прощайте! Я отправляюсь к нему, видимо, о нем говорил мне астролог".
Достоверность этой легенды можно подвергать сомнениям, однако доподлинно известно, что король все-таки отправился в треклятую Нормандию, чтобы оттуда начать наступление на англичан. И сделал это исключительно ради прекрасных глаз Агнес. Для правителя эпохи Средневековья Карл был удивительно не воинственным и арфу предпочитал мечу. Но Агнес имела над ним удивительную власть. Она могла вдохновить его на любое деяние, на любой подвиг. И вовсе не потому, что обладала какими-то особенными качествами. Просто это была его женщина. Для всякого мужчины на этом свете есть женщина, которая способна возвысить его дух, сделать его сильнее. Нужно только найти ее. Карлу повезло - он нашел.
Чем-то напоминает Беллу Хадид, нет?))
Агнес не довелось отпраздновать победоносное завершение Столетней войны. Она умерла за три года до этого знаменательного для Франции события. Кончина наступила через несколько дней после того, как Агнес разрешилась четвертым ребенком. Девочка родилась слабенькая - и суток не прожила, а вот что касается ее матери, то было похоже, что она умерла не своей смертью. Возможно, ее отравили. По крайней мере, Карл был убежден, что дело обстояло именно так. С чего бы это вот так взять и умереть здоровой цветущей 28-летней женщине, трижды благополучно рожавшей до этого. И ведь есть свидетельства, что перед смертью бедняжка жаловалась на страшный огонь, пожирающий ее изнутри, а ее прекрасные золотые волосы осыпались с головки, как лепестки растревоженной розы... Под подозрение тотчас попали королевский казначей Жак Кер и старший сын короля дофин Людовик, будущий Людовик XI. Первый числился ее другом, второй - врагом. Но их вина не была доказана.
Агнес Сорель похоронили с почестями, достойными королевской особы. Сердце погребли в капелле Нотр-Дам в Жюмьеже, установив на этом месте роскошное надгробие из черного мрамора и беломраморную статую, изображающую Агнес с молитвенно сложенными руками, в которых заключено ее сердце. Тело упокоилось в коллегиальной церкви при королевском замке Лош.
Вскоре после похорон Карл приблизил к себе двоюродную сестру Агнес Антуанетту де Менье-лай. Она была очень похожа на его покойную возлюбленную, но не могла ее заменить. По свидетельству летописцев, очень скоро появилось еще полдюжины красавиц, «готовых постараться для короля, который так постарался для Франции». Так мало-помалу Карл собрал гарем, которому мог позавидовать сам султан. Содержание толпы молодых развратниц дорого обходилось казне. Карла осуждали за распутство и расточительность. Нельзя утверждать наверняка, но похоже, что Карлом руководила вовсе не неуемная жажда наслаждений. Он тщетно надеялся, что много красивых женщин дадут ему то ощущение силы, то величие духа, которым когда-то одарила его Агнес.
Компьютерное моделирование внешности Агнес Сорель.
Этот добросовестный служака и офицер Генерального штаба к сорока годам, когда он стал начальником военной разведки кайзеровской Германии, дослужился лишь до чина майора. За годы Первой мировой войны, несмотря на всю ответственность и значительность своего положения, продвинулся в звании лишь на одну ступень и стал подполковником. Сам он в этом видел одну из причин провала германской разведки в войне: Генеральный штаб был переполнен генералами всех степеней и полковниками, и на армию, в которой было сильно развито чувство субординации, не могло не повлиять «то, что начальником разведывательной службы был самый младший по стажу начальник отдела в высшем командовании, притом гораздо более молодой, чем начальники других отделов Генерального штаба… Гражданские власти также привыкли к более высоким, чем майор, чинам в Генеральном штабе», - писал он в своих мемуарах.
Такое пренебрежение к военной разведке было трудно представить в Германии, которая совсем недавно была объединена усилиями Бисмарка, первейшим помощником которого был знаменитый шпион Штибер. Видимо, репутация разведки времён Штибера повлияла на мнение высших деятелей Германской империи, полагавших, что всё делается само собой, и считавших ниже своего достоинства вникать в тонкости разведывательной службы. Между тем в других европейских странах германскую разведку продолжали считать самостоятельной. Историк Роуан пишет: «На протяжении целого поколения правительства и народы Европы страшились нового колоссального нашествия немецких армий, поддержанных тевтонскими шпионами. Но куда же девались эти тайные спутники армий?..»
По мнению Роуана, такой бездарный чиновник, как Николаи, не смог обеспечить должной разведывательной подготовки Германии к войне. Сам Николаи в своих мемуарах также не отрицает слабости своей разведки, пеняя прежде всего на недооценку её роли руководством страны. Этим он как бы до некоторой степени оправдывает поражение Германии в войне.
Но если исходить из реальных фактов и сопоставлений, надо признать, что германская разведка была подготовлена к войне значительно лучше, чем разведки других участников войны. Другое дело, что она допустила много промахов, а контрразведки союзников во многих случаях переиграли её. Например, германская разведка не смогла установить, сколько времени понадобится России для проведения мобилизации, и когда русская армия появилась в Восточной Пруссии, германский Генштаб был застигнут врасплох. Чтобы остановить вторгнувшиеся русские войска, немцам пришлось перебросить на Восток два корпуса из армии, наступавшей на Париж. В результате немцы проиграли битву на Марне, и Париж был спасён.
Немцы сумели создать мощную агентурную сеть в Англии. Во всех крупных городах, портах, стратегически важных объектах осели и надёжно легализовались немецкие агенты. Была налажена бесперебойная и, казалось, неуязвимая связь. И всё-таки в самом начале войны вся эта по-немецки аккуратно налаженная машина рухнула. Началось всё с «мелочей», которых, как известно, в разведке не бывает.
Во время визита в Англию кайзера Вильгельма, за несколько лет до войны, английская контрразведка проследила за одним из офицеров, сопровождавших кайзера и подозревавшихся в шпионаже. Он зашёл в парикмахерскую некоего Карла Густава Эрнста. Дальнейшая слежка за Эрнстом показала, что он является «почтовым ящиком», через который велась переписка германских агентов. Таким путём несколько из них были выявлены.
Ещё одним виновником провала германских шпионов стал Густав Штейнхауэр, бывший агент политической немецкой полиции, а накануне войны резидент немецкой разведки в Англии, руководившей сетью из двадцати шести агентов. Слежка за ним позволила выявить их. Правда, в последний момент Штейнхауэр заметил слежку и предупредил своих людей. Некоторым из них удалось бежать, но Карл Густав Эрнст и двадцать один его коллега были арестованы. На их счастье, это произошло 5 августа 1914 года, на второй день после вступления Англии в войну, когда ещё не действовал «Акт о защите государства», предусматривающий смертную казнь за шпионаж. Поэтому они отделались лишь несколькими годами каторжных работ.
Сам Штейнхауэр за несколько дней до начала войны скрытно пробрался в бухту Скапа-Флоу. Под видом рыбака при помощи лески, имевшей разметочные узелки, он сделал промеры глубины и смог утвердительно ответить на вопросы морского министерства: могут ли крупные броненосцы британского флота базироваться на Скапа-Флоу. Действительно, во время войны эта бухта стала главной базой ВМФ Англии. Штейнхауэру удалось благополучно добраться до Гамбурга.
Но Германия осталась без своих «глаз» в Англии. Поэтому высадка британских войск во Франции также стала неожиданностью для германского Генштаба.
Взбешённый кайзер, узнав о прибытии английских войск, вскричал:
Что за олухи меня окружают? Почему мне не сказали, что в Англии у нас нет шпионов?
Он приказал немедленно отправить в Англию «такого немца, за патриотизм которого можно было бы ручаться».
Чтобы успокоить кайзера, нашли лейтенанта запаса Карла Ганса Лоди, человека честного и добросовестного, но не искушённого в разведке. Он привлёк к себе внимание английской контрразведки тем, что, действуя под видом американского туриста, отправил в Стокгольм телеграмму с чрезмерно враждебными Германии высказываниями, что не соответствовало поведению американцев в то время. За ним начали слежку. Все его письма с разведывательной информацией были перехвачены, кроме одного, где он сообщал слух, будто русская армия высадилась в Шотландии. Несчастный лейтенант был схвачен 30 октября 1914 года. Военный суд приговорил его к смертной казни, и в ноябре того же года он был расстрелян.
В Англию было заброшено ещё несколько немецких агентов, но большинство из них было разоблачено и расстреляно (исключением стал Зильбер - см. очерк)
И всё же руководимая Николаи военная разведка действовала, особенно больших успехов она добилась в Испании, Швейцарии, других нейтральных странах. Действовали школа и разведывательный центр «Фрау Доктор» - Элизабет Шрагмюллер (см. очерк), на Ближнем Востоке успешно подвязался Васмус Персидский (см. очерк), в Соединённых Штатах совершались диверсии на судах и т.д.
При дворе последнего российского императора немецкие шпионы чувствовали себя свободно. Шпионка и авантюристка Мария Соррель сделалась любовницей русского генерала Ренненкампфа. Трудно сказать, насколько велика была её роль в разгроме русской армии в Восточной Пруссии. Соррель изловили и повесили.
Одним из лучших агентов Вальтера Николаи (всего их было триста тридцать семь) был барон Август Шлуга, доставшийся ему в наследство от Штибера. В 1914 году ему исполнилось семьдесят три года! Но на пятый день войны он представил своему шефу французский мобилизационный план и снабжал его информацией вплоть до 1916 года, когда тяжелобольной вернулся в Германию и вскоре умер.
В апреле 1917 года Вальтер Николаи осуществил самую крупную в его понимании акцию. Он способствовал проезду через Германию из Швейцарии группы большевиков-эмигрантов во главе с В.И. Лениным. Но, как плохой шахматист, смотрел только на один ход вперёд: он знал, что большевики желают поражения своему правительству и стремятся перевести войну империалистическую в войну гражданскую. Он забыл или игнорировал их главную цель - мировую революцию. Группа Ленина явилась детонатором, взорвавшим мины, заложенные не только под Российскую, но и под Германскую империи.
В 1918 году в Германии происходит революция, армия разваливается. Николаи, прихватив с собой архивы, исчезает из секретной службы. Во времена Веймарской республики он погружается в море интриг - участвует в создании многих полулегальных обществ: «Чёрный Рейхсвер», «Консул», «Стальной шлем», имеющих целью возродить мощь Германии и ликвидировать «красную заразу».
В 1923 году Николаи становится вдохновителем тайной операции, имеющей международное значение. Германия, которой Версальским договором запрещено производить оружие, начинает изготавливать его в СССР - самолёты Юнкерса, подводные лодки, отравляющие вещества. В конце 1920-х – начале 1930-х годов Николаи сохраняет неофициальное, но значительное влияние в секретных службах. Ему даже предлагают вернуться на прежний пост. Но Геббельс высказывается против такого назначения: ему нужен человек помоложе и более убеждённый нацист.
Вальтер Николаи поступает на службу в разведку министра иностранных дел Риббентропа, по его заданию устанавливает связи с зарубежными спецслужбами Именно он направил в Китай, а затем в Японию майора Ойгена Отта (будущего «друга» Зорге) с целью модернизации японской разведки; он подстрекает австрийские спецслужбы к поддержке аншлюса.
В 1934 году Николаи становится советником шпионского ведомства нацистской партии и одновременно советником Гейдриха и Мартина Бормана. В 1935 году по его инициативе создаётся Бюро по делам евреев.
Николаи всё чаще смотрит в сторону Советского Союза, становится сторонником сближения с ним и одним из соавторов идеи заключения в 1939 году германо-советского пакта.
Шеф абвера Канарис подозревает Николаи в симпатиях к СССР. В 1943 году Гитлер отдаёт приказ о проведении расследования деятельности Николаи. Но, по неизвестной причине, шеф гестапо Мюллер, исполнительный Мюллер, потихоньку прикрывает это дело. Западный историк Пьер де Вильмаре предполагает, что Мюллер и Николаи к этому времени уже установили связь с советской разведкой. Не случайно в 1945 году в возрасте семидесяти двух лет Николаи предпочёл сдаться не союзникам, а советским войскам.
"Самой красивой на свете из всех красавиц " считал ее летописец Жан Шартье. Оливье де Ла Марш признавался: "Она самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел", - и даже римский папа Пий II не мог удержаться от упоминания, что "у нее самое красивое лицо, которое можно увидеть".
Ей суждено было остаться в истории первой официально признанной королевской фавориткой, благодетельницей несчастных и обездоленных и, наконец, примером трагической жертвенной любви.
История жизни совершенно легендарна. Одни упрекали ее в расточительности, другие видели в ней продолжательницу Жанны д’Арк. Известно четверостишие короля Франциска I, в котором ей приписывается едва ли не главная заслуга в освобождении Франции от англичан. Имела благотворное влияние на короля, боролась с недостойными его любимцами и заботилась о замещении высших должностей заслуженными лицами. От короля имела трех дочерей, получивших титул filles de France.
Когда точно родилась Агнесса Сорель, выдающаяся женщина своей эпохи, точно неизвестно. Одни называют годом ее рождения 1409, другие утверждают, что она появилась на свет значительно позже, в 1422 году. Ее отец, приближенный знатного графа Клермона, постарался, чтобы дочь стала фрейлиной при дворе сначала герцогини Изабеллы Лотарингской, а затем и самой королевы Марии Анжуйской, супруги короля Франции Карла VII. Агнессе было чуть больше двадцати лет. О ее красоте ходили легенды.
В девицу влюблялись многие знатные особы, высокопоставленные чины, и даже сам король не явился исключением. До встречи с Агнессой у короля были фаворитки. Отмечали, что Мария Анжуйская знала о страстной и темпераментной натуре супруга. Её муж слыл человеком ветреным, безнравственным, трусливым и жестоким, но был достаточно начитан, образован и проницателен.
Увидев однажды светловолосую, голубоглазую Агнессу, Карл был сражён её очарованием. Она была так прекрасна, «что он страстно желал её возбудить и думал, что его мечты могли осуществиться лишь во сне».
В тот же вечер король попытался заявить о своих чувствах Агнессе, но молодая девушка убежала с испуганным видом, что только распалило в короле желание. В течение нескольких дней его вздувшиеся вены на висках служили предметом разговоров при королевском дворе.
Подобно пугливой газели, она сначала избегала и короля, но очарованный Карл был настойчив.
Но однажды утром наблюдательные придворные заметили, что у короля обычный вид, и все поняли: красавица Агнесса уже не проводила ночи в одиночестве. Супруга Карла Мария в это время была занята воспитанием детей - набожная и с лицом, по словам Шастелье," которое даже англичанам нагнало бы страху."
Через несколько месяцев о любовной связи короля и дамы из Фроманто знал весь двор. Одна королева находилась в неведении. Но однажды вечером Мария Анжуйская встретила фаворитку короля, прогуливавшуюся по одному из коридоров дворца с обнажённой грудью. Это дало королеве пищу для размышлений. И Мария Анжуйская установила за королём наблюдение. Король был очень осторожен. Летописец Жан Шартье сообщал, что «никто никогда не видел Агнессу, целующейся с королём…» Хотя никто не сомневался, что между ними существовали тайные интимные отношения, ибо в 1445 году красавица почувствовала, что беременна…
Чтобы подчеркнуть, что это не мимолетное увлечение, король совершил беспрецедентный поступок, провозгласив Агнессу официальной королевской фавориткой. Отныне ей должны были прислуживать, как принцессе, и она могла носить самый длинный – после королевы – шлейф.
В день родов король так волновался, что сомнений больше быть не могло - супружеская измена была налицо. Разгневанная и обиженная королева в слезах провела несколько дней, а потом решила успокоиться и… стать подругой любовницы царствующего мужа. Королева так сблизилась с соперницей, что вскоре уже доверяла ей самые сокровенные секреты, дарила Агнессе драгоценности и наряды. Женщины стали вместе гулять, ездить на охоту, обсуждать дела в стране.
В 1445 году Агнесса родила королю дочь Шарлотту, а затем дочерей Марию и Жанну.
Карл VII решил пожаловать дворянством мать своих внебрачных детей. Эта прекрасная идея явилась самой высшей признательностью, которой король мог удостоить очаровательную фаворитку. Недалеко от Парижа, на опушке Венсенского леса, на холме, возвышавшемся над излучиной Марны, у Карла был маленький замок, предназначенный для библиотеки. Эта местность называлась Боте-сюр-Марн (в переводе - «красота на Марне»), и король подарил это имение Агнессе. Она получила титул Дамы де Боте (титул соответствовал её неотразимой внешности).
Королева Мария
В то же время заговорили об экстравагантных нарядах, изобретённых самой фавориткой. Агнесса, отказавшись от просторных туник, скрывавших формы, стала одевать длинные платья, плотно облегавшие тело. Кроме того, она придумала декольте, которое шокировало королеву Марию. Стыдливо спрятав одну грудь, она изящно обнажала другую. Эта новая мода возмутила большинство придворных дам, не решившихся последовать примеру Агнессы.
Ей приписывают введение таких новшеств, как ношение бриллиантов некоронованными особами, изобретение длинного шлейфа, ношение весьма вольных нарядов, открывающих одну грудь; её поведение и открытое признание связи с королем часто вызывало негодование, однако ей многое прощалось благодаря защите короля и её совершенной красоте. Но Карл будто бы не замечал выходок своей любовницы. Он награждал её титулами дамы Боте-сюр-Марн, Вернон, Рукесезьер.
Но сердце этой женщины было еще прекраснее, чем ее лицо. Когда она узнала о глубокой нищете, царящей в королевстве (Франция изнывала на исходе Столетней войны), она стала жертвовать бедным огромные суммы, помогать больным и калекам. Поняв, что даже ее беспримерная щедрость не может исправить всего зла в разоряемой врагами стране, она тонко, по-женски изящно заставила слабого безвольного короля вспомнить о своих обязанностях.
Нищета простых французов, непрекращавшаяся Столетняя война, бездействие короля - всё это вызывало недовольство народа. Но виновной во всём почему-то считали королевскую фаворитку. И мадам Сорель решила действовать. Влюблённый в неё король был готов на всё ради её благосклонности и любви. Именно тогда, в 1429 году стало известно имя отважной девушки Жанны д’Арк, которую представила королю мадам Сорель.
Однажды, когда король находился в Нормандии, к нему прибыла мадам Сорель. Состояние её было ужасающим: у Агнессы начались роды. Перед этим она рассказала королю о готовящемся против него заговоре, но Карл посчитал её слова бредом взволнованной роженицы. Имел ли этот заговор место или нет, сказать теперь невозможно. Однако приближённые полагали, что даже если заговорщики и хотели убить короля, они испугались, узнав, что смелая фаворитка донесла эту весть до Карла.
Через несколько дней, когда мадам Сорель вернулась в Париж, ей стало плохо. Она скончалась 9 февраля 1450 года и перед смертью сожалела лишь об одном, что в последние минуты не могла видеть любимого мужчину. Королю не показали умершую. Лицо её было изуродовано предсмертными муками.
Сейчас ученые уверены, что смерть Сорель произошла в результате отравления ртутью. Возможно, ртуть была добавлена в пищу Сорель убийцей, но также вероятно, что ртуть попала в организм Сорель непредумышленно, так как в то время её часто добавляли в косметику.
Карл долго не мог прийти в себя: он был уверен, что даму его сердца отравили. Сначала подозрение пало на министра финансов, над которым свершился скорый суд. За недостаточностью доказательств обвинение в убийстве королевской фрейлины с него сняли, а посадили за растрату казны. Затем король стал подозревать собственного сына. Людовик действительно не любил фаворитку отца, и с Карлом у него были не самые лучшие отношения. Однако, как говорили придворные, он вряд ли мог пойти на такой шаг. Король понемногу успокоился и… предпочёл забыть о скончавшейся любовнице.
Столетняя война закончилась в 1453 году. Реформы, о которых так мечтала Сорель, тоже завершились. Все понимали, что этому они обязаны прекрасной мадам Боте, белокурой Агнессе, женщине, которая изменила королевство и вдохновила короля на смелые решения.
Но Карл VII уже развлекался с другой дамой: фавориткой стала двоюродная сестра Агнессы - Антуанетта. Такого влияния на Карла, как её кузина, она не имела, но оказалась прекрасной любовницей и организатором развлечений, вечеринок, балов.
Влюбившись в Антуанетту и не желая расставаться с ней ни на минуту, король женил её на своём друге и поселил супругов во дворце. Андре де Виллекье знал об интимной связи его жены и короля, но предпочёл не обращать внимания на измены супруги.
Карл проводил всё время с фавориткой. Вскоре ему уже было недостаточно одной Антуанетты, и проницательная любовница собрала вокруг обожаемого друга несколько десятков прекраснейших девушек Парижа. Монарх предавался любовным утехам, а по Франции расползался слух о том, что Карл VII сошёл с ума и предался ужасному разврату. Придворные возмущались и негодовали, а король ездил по стране и собирал в свой «гарем» новых любовниц. Королева с горечью взирала на распутство супруга.
Дурной пример властелина совращал подданных. Высокопоставленные чины, благородные мужья, даже духовники тоже впали в разврат и считали за честь иметь при себе хотя бы пару наложниц. Париж рухнул в омут страсти и похоти.
Любовные подвиги короля, его разгульная жизнь привели к тому, что Карл VII слёг с тяжёлой болезнью. В последние месяцы жизни, вспомнив ужасную смерть Агнессы, он отказывался от пищи из опасения быть отравленным. Летом 1461 года король умер от истощения организма.
Все наверное знают, что произошло во время Первой Мировой войны с армиями генерала Самсонова и генерала Ренненкампфа. А для тех кто не знает вкратце напомню.
История началась задолго до первой мировой войны, во время русско-японской войны. Каждый, из будущих коммандующих армиями командовал дивизиями в той войне. Действия Ренненкампфа вызывали множество нареканий, а когда Ренненкампф не прикрыл дивизию Самсонова в битве под Мукденом и дивизия Самсонова была практически разгромлена превосходящими силами японцев, между генералами произошел личный конфликт. Самсонов на вокзале отхлестал Ренненкампфа по морде! Здравый смысл подсказывал, что Ренненкампфа нужно было лишить всех званий и регалий! Но он был любимчиком при дворе Николая Второго. Такое прочное положение при дворе, возможно, обеспечивалось ему тем, что он, боевой офицер, не гнушался выполнять полицейские карательные функции.
На изображении: Ренненкампф
Во время Первой Мировой войны, по иронии судьбы, Ренненкампф был назначен коммандующим 1-ой армией, действующей в Восточной Пруссии против Германии, а генерал Самсонов командующим 2-ой армии на том же фронте. Пока 2-ая армия Самсонова наступала на врага, Ренненкампф развлекался в своей палатке с французской проституткой Марией Сорель, которая к тому же являлась еще и немецкой шпионкой. Никакие увещивания о необходимости наступать, никакие приказы из генштаба на Реннекапфа не действовали. Сорель крепко держала его на поводке распаляя в нем обиду затаенную на Самсонова с момента пощечены на мукденском вокзале. А армия Самсонова продолжала наступать нанося железным и непобедимым дивизиям кайзера поражение за поражением. Но чем дальше продвигался Самсонов тем смертельнее становилась опасность. Ренненкампф преднамеренно не прикрывший армию Самсонова обнажил его фланги и тогда вся мощь кайзеровской военной машины обрушилась на 2-ую армию. Ее большая часть - 5 дивизий - попали в окружение. Наша армия дралась до конца, генерал Самсонов лично принимал участие в боях и чтобы не попасть в плен врагу застрелился.
Когда Ренненкампф узнал, что покончив с армией Самсонова немцы концентрируются против него, прихватив с собой проститутку Марию Сорель и бежал подальше от театра военных действий.
На изображении: Генерал Самсонов
Действия Ренненкампфа вызвали резкую критику командующего операцией генерала Жилинского вплоть до попытки отстранения Ренненкмпфа от должности. Но с первого раза отстава не удалась ибо он были любимчиком при дворе. После второй неудачи во время Лодзинской операции (войскам 1-й армии Ренненкампфа не удалось остановить прорывающуюся из окружения немецкую ударную группу) отстранен от командования армией. Уволен в отставку 6 октября 1915 года.
Проведенное расследование выявило преступные действия Ренненкампфа в начале Первой мировой войны, казнокрадство и служебные злоупотребления, однако благодаря поддержке со стороны императора и его окружения он не был отдан под суд.
Поговаривают, что после его отставки, офицеры, выжившие после бойни учиненной немцами 2-ой армии, нашли Марию Сорель и вздернули на суку в лесу.
После Февральской революции был арестован и помещен в Петропавловскую крепость. Находился под следствием Чрезвычайной следственной комиссии. Освобожден после Октябрьской революции и уехал в Таганрог. При захвате города большевиками скрылся под именем греческого подданного Мандусакиса, но был раскрыт.
На изображении: Схема сражения в ходе которого была уничтожена 2-ая русская армия генерала Самсонова
Вот как это описывает Валентин Пикуль (правда В. Пикуль утверждает, что Ренненкампф скрывался под фамилией Смоковников):
" Место действия - Таганрог, время - март 1918 года.
Ф.И. Смоковников копался на огороде возле одного из домишек на окраине города. Он был уже стар, и было видно, что в огородных делах разбирается слабо. Так, ковырял землю лопатой - больше для приличия.
Ночью в дверь его дома постучали:
- Гражданин Смоковников, откройте дверь пожалуйста...
Он открыл дверь. На пороге стояли чекисты:
- Гражданин Смоковников, вы и есть Ренненкампф?
- Впервые слышу. Какой еще там Ренне...
- Ну, пойдемте. Хватит валят дурака.
Боровоподобная личность была настолько выразительна, а его портреты так часто мелькали на страницах газет, что отпираться было бесмысленно. Ренненкампф понимал, что большевики не стануть гладить его по головке за то, что в 1905 году он возглавил карательные отряды Сибири. Но большевики коснулись и последних событий на фронте:
- Ну-ка, расскажите: как вы предали армию Самсонова?
Царская власть не рассчиталась с ним. Белогвардейская контрразведка Врангеля проморгала "огородника". Вот и получилось, что за гибель армии Самсонова пришлось держать ответ уже перед Советской властью... Возмездие за август четырнадцатого было неизбежно, и ревтребунал вынес ему смертный приговор. "
Ни в коем случае не хочу ставить под сомнение авторитет Валентина Пикуля, хотя понимаю, что он все таки Советский писатель. И должен сказать он блестящий писатель - его книги читаются легко и интересно. Более того, заслуга его тем велика, что у многих людей увлечение историей начиналось именно с книг Валентина Пикуля, а не с "фантаста" Александра Дюма у которого поставлено все с ног на голову.
Но вот что я нашел в Интернете касаемо факт ареста Ренненкампфа:
Вот что пишет вики:
" Был раскрыт и получил предложение поступить на службу в Красную Армию. Ренненкампф отказался, был арестован, приговорен революционным трибуналом к расстрелу и по личному указанию В. А. Антонова-Овсеенко казнён. В ночь на 1 апреля 1918 года вывезен за город и расстрелян у Балтийской железнодорожной ветки (в 2 км от Балтийского завода). "
А вот что пишут на сайте историка С.В. Волкова:
" Во время содержания генерала Реннекампфа под стражей большевики три раза предлагали ему принять командование их армией, однако он всегда категорически отказывался от этого предложения. "
Как то странно предлагать коммандные посты такому предателю, но главное заслуженное возмездие настигло негодяя.
December 6th, 2013 , 05:33 pm
Поставила Гугль-статистику и заметила, что ко мне заходит очень много людей по поисковому запросу "Мария Соррель". Для этих людей я решила перевести все имеющиеся у меня материалы по этой шпионке – правда, к сожалению, их не так много. Один отрывок и две статьи...
Для начала – отрывок. Это был опубликованный в 1934 году обзор новой книги Ричарда Роуана "Шпионы и Следующая война". Марии в этом обзоре посвящён буквально один абзац.
Besides the patriotic but utterly ruthless Fraulein Doktor, there were spies like Maria Sorrel, the blonde Polish girl who spied because it was dangerous and adventurous, and because she liked adventure. Maria was a German agent operating in Poland, who, in spite of her great skill and personal charm, was hanged finally without a trial at the command of a Russian officer who was anxious to make an unencumbered retreat from the oncoming German army.
Помимо патриотически настроенной, но совершенно безжалостной фрау Доктор, были и такие шпионы, как польская блондинка Мария Соррель, которая шпионила только потому что это занятие было опасным и переполненным приключениями, а ей нравились приключения. Мария была немецкой агенткой, работавшей в Польше, и несмотря на мастерство и личное обаяние, она в конце концов была повешена без суда по команде русского офицера, который был озабочен тем, чтобы обеспечить беспрепятственное отступление от наступающей немецкой армии.
И – две статьи. Обе выходили в разных американских газетах в 1942 году. Обе – с картинками.
SPIES!
Young Girl"s Sisterly Kindness Made Russians Tell All
If you"re in the Army, Navy, Marines, Coast Guard, or any sort of war work, remember that the best spies don"t look like spies. That is one of the things that makes them so dangerous. Distrust, above all else, the sympathetic soul who is "so interested" in your problems. Even though they remind you of dad, mother or the girl back home, look out, and don"t talk. Back in 1915, one of
Germany"s most dangerous spies looked just like someone"s sister, and used that quality.
Unlike Mata Hari, whose sole claim to a place in the annals of espionage was that she looked like a spy, blonde, Polish Maria Sorrel definitely did not look like one. Which quality made her as deadly as Mata Hari was ineffectual.
An agent of Germany even before World War No. 1, she operated from Warshaw, then part of Russia, against the Russians. Her unwitting sources of information were the young officers of the Czar’s army. Her method of operation was disarmingly simple.
Either because she herself was wearied of war and its intrigues, and longed for the simple pleasures of family and home, or else because she was an astute student of psychology, Maria Sorrel created a technique then new in espionage.
To these war-sick young Russian officers, Maria became the symbol of those family ties which they missed so sorely. They turned to her as they would to a kindly sister or sweetheart and discussed their problems, both personal and military. The latter were, without delay, transmitted to the German general staff.
It was when these young officers were about to rejoin their regiments at the front that Maria played her master stroke. Until after the war was ended she would be as a dear sister to these youngsters. After that - who could tell? But, in the interim, she would not rest unless she knew all that they did and thought. So they would write often, and at length!
They would, and did, some of the letters as detailed as an official reports. Thus, with some thirty-odd young sources of information, there was little guessing at German G.H.Q. regarding the disposition of strength of the Russian forces.
For Maria, the arrangement was ideal. Had she not reformed more than one profligate young officer, and turned him to better ways? Wasn’t she the essence of morality and patriotism?
It was only after she branched out into other fields that she was suspected. Her capture and execution, after a long career in espionage, was the result of a series of accidents.
An appeal to sentiment is on of the spies’ deadliest weapon.
ШПИОНЫ!
Сестринская доброта молодой девушки заставляла русских говорить всё
Если вы служите в армии, на флоте, в морской пехоте, береговой охране, или заняты на любой другой военной службе, то вам не следует забывать о том, что лучшие шпионы, как правило, не похожи на шпионов, и это – одно из тех качеств, которые делают этих людей по-настоящему опасными. Не стоит доверять, в первую очередь, «сочувствующим», которые по непонятной причине так интересуются вашими проблемами. Они могут напоминать вам отца, мать или девушку, оставшуюся дома, но несмотря на это, вам всё равно следует быть осторожными и не вступать в разговоры.
Вернёмся в 1915 год, когда одна из самых опасных шпионок Германии выглядела так, словно была чьей-то сестрой – и активно использовала это качество в своей работе.
В отличие от Мата Хари, единственной причиной попадания которой в анналы шпионажа было то, что она была похожа на шпионку, польская блондинка Мария Соррель выглядела определенно иначе, и это качество сделало её столь же опасной, сколь была неэффективной Мата Хари.
Ещё до Первой мировой войны она была агенткой Германии, работая против русских в Варшаве, которая в Ир время была частью России. Её невольными источниками информации были молодые офицеры царской армии, и её метод был обезоруживающе прост.
Либо потому, что сама она была утомлена войной и её интригами и мечтала о простых радостях семьи и дома, либо же из-за того, что она была сообразительной студенткой психологии, но Мария Соррель создала новую технику шпионажа.
Для уставших от войны молодых российских офицеров Мария стала символом тех семейных связей, которых им так остро недоставало. Они общались с ней, как с сестрой или возлюбленной, и обсуждали свои проблемы – как личные, так и военные. Последние незамедлительно передавались в Германский генеральный штаб.
И даже когда эти молодые офицеры собирались воссоединиться со своими полками на фронте, Мария делала ещё один мастерский ход. Ведь она могла бы играть роль сестры для этих молодых людей вплоть до самого окончания войны! И не знала бы покоя, пока ей не стало бы известно всё, что они делали, и о чём думали. И потому она просила их писать ей письма. Часто и помногу!
Что они и делали, причём некоторые из писем были подробными, словно официальные отчеты. Таким образом, из тридцати с лишним молодых источников Германский генштаб получал небольшие подсказки относительно действий русских войск.
Для Марии ситуация была идеальной. Разве она не преображала жизни этих безрассудных молодых офицеров? Разве она не была воплощением нравственности и патриотизма? (примечание горе-переводчицы: По правде сказать, этот абзац я так и не поняла; буду рада, если кто-нибудь мне поможет...)
Это случилось только после того, как она перенесла свою деятельность в другие области, где она находилась под подозрением. После долгой шпионской карьеры она была поймана и казнена, что стало результатом серии несчастных случаев.
Использование сентиментальности – один из самых мощных инструментов шпионажа.
No Holds Barred in Espionage. The Science of Foul Play
A SPY"S job is to get information, or accomplish whatever mission has been entrusted to him. There are no tactics which he will not use. It is not without reason that espionage has been called "the science of foul play."
Attractive men and women use that quality as a tool, and a dangerous weapon it is sometimes. If
you are in possession of any sort of war information, remember this. Sentiment, blackmail, murder; all are fair in espionage.
During the last war, clever, blonde, seductive Maria Sorrel was in Warsaw. Further, the Russian code was in her hands, and it was vitally necessary for her to get it into the hands of her masters in Berlin, immediately. Her usual channels of communication were too slow for this emergency. Even the young officers whom she had made her slaves were useless - but wait! Lieutenant Crovitch!
He was a dreamer, that one. Declared he would do anything in the world for her.
The story she had ready for the enamored young officer was a masterpiece of sentimental fiction. Maria"s young brother had been arrested in Austria, and was to be shot, as a spy. And all because
she, his sister, was in Russia. Only her brave, adored, beloved Lieutenant Crovitch could save him.
Her puzzled dope eagerly inquired how. Maria had the answers ready. If only a letter could reach an old admirer of hers in Germany, now a powerful general, all would be well. But the letter must reach him at once.
Astonishingly, Lieutenant Crovitch agreed to desert, and carry Maria"s "letter," actually the Russian code. But before he started on Maria"s mission, Crovitch left his brother a fall written confession, and entrusted it to the Hotel Bristol porter for delivery.
Suspicious of the young officer"s marked agitation, the porter steamed open the letter, read it,
and notified police. Crovitch"s train was stopped just outside Warsaw, and he was arrested by the military authorities. However, he persuaded a friendly officer to telegraph Maria, telling her of his unavoidable detention.
Either encouraged by his earlier coup, or because it was his habit, the same porter at the Bristol
steamed open the telegram, and notified the Ochrana agents that the woman in Crovitch"s case had been found. Then the message was delivered to Maria.
Red tape delayed arrival of the police. For Maria, the short warning was enough. She disappeared.
It was years later that vanity led to Maria Sorrel"s downfall. She was caught, and hanged by the Russians because she was too vain to cut off her hair while impersonating a Russian sergeant.
No holds are barred in espionage.
Нет запрещенных приемов в шпионаже. Искусство грязной игры
Работа шпиона – получать информацию и выполнять любую возложенную на него миссию. Нет тактики, которую он не будет использовать, и шпионаж заслуженно назывют «искусством грязной игры».
Привлекательные мужчины и женщины используют это своё качество как инструмент и опасное оружие. Если у вас в руках любая военная информации, об этом следует помнить. Спекуляция на чувствах, шантаж, убийство, в шпионаже допустимо всё.
Во время последней войны умная и соблазнительная блондинка Мария Соррель была в Варшаве. У неё в руках был русский секретный код, и было жизненно необходимо незамедлительно передать его её хозяевам в Берлине. Обычные каналы связи были слишком медленными для подобной чрезвычайной ситуации. Даже молодые офицеры, из которых она сделала своих рабов, были бы бесполезны – но стоп! Лейтенант Крович!
Он был мечтателем и говорил, что ради неё готов на всё.
История, которую она подготовила для влюбленного молодого офицера, была шедевром сентиментальной беллетристики: в Австрии был арестован и приговорён к расстрелу как шпион младший брат Марии. А всё из-за того, что она, его сестра, была в России. И только её храбрый, обожаемый, возлюбленный лейтенант Крович мог бы спасти её брата!
Её запутанная история требовала решения, и у Марии были готовы ответы. Если бы только можно было написать письмо её старому поклоннику в Германии, в настоящий момент – влиятельному генералу, то всё было бы хорошо. Но действовать надо было очень быстро.
Удивительно, но лейтенант Крович согласился дезертировать, и отвезти «письмо» Марии, на самом деле содержавшее русский кода. Но прежде он написал своему брату письмо с признанием, и поручил его доставку портье в отеле «Бристоль».
Заметное волнение молодого офицера вызвало подозрение у портье. Он вскрыл письмо, прочитайте его и сообщил полиции. Поезд Кровича был остановлен уже за пределами Варшавы, и он был арестован военными властями. Однако, Крович попросил знакомого офицера отправить телеграмму Марии и сообщить ей о задержании.
Однако, воодушевлённый успехом, а может, потому, что такой была его привычка, тот же портье в отеле «Бристоль» вскрыл и эту телеграмму, и уведомил жандармов, что женщина, связанная с Кровичем, обнаружена. Затем сообщение было доставлено к Марии.
Бюрократизм задержал прибытие полиции. Для Марии первого предупреждение было достаточно. Она исчезла.
Уже много лет спустя Марию Сорель погубило тщеславие. Выдавая себя за русского сержанта, она не захотела стричься и была разоблачена. Русские поймали её и повесили.
Нет запрещенных приемов в шпионаже.
Подозреваю, что я во многом перевела неправильно, так что буду рада, если вы решите меня исправить. Особенно это касается последнего абзаца первой статьи, который я вообще не поняла...
Зато - картинки... Конечно, вряд ли они изображают Марию Соррель именно такой, какой она была в жизни, скорее это представления художников... Но всё равно интересно. Вот я недавно купила книгу "Честь имею" (кажется, это уже её седьмое издание в моей коллекции), и обнаружила, что впервые в истории этот роман выпущен с хорошими, большими, качественными картинками... Но нет изображения ни Фитци Крамер, ни мадам Керковиус, ни застреленной шпионки из ресторана! Только "гигантская бабища", да и та отрисована достаточно схематично. Представьте себе моё разочарование!!! Как можно было делать рисунки к "Честь имею" и не изобразить самый эмоционально напряжённый момент
Вот в американских газетах художники знали: есть статья про коварную шпионку – нужно эту шпионку нарисовать. И это правильно.
