) и пожелавшие «стать на путь исправления», а с другой - «воры в законе », исповедовавшие старые правила, которые отрицали любое сотрудничество с органами власти. Впоследствии «сучья война» переросла в борьбу «законных» воров, то есть придерживающихся «классических» блатных правил, и воров, добровольно или по принуждению отказавшихся от их исполнения и, соответственно, примкнувших к «сукам».
Возникновение
Если вор по собственной воле соглашался принять новый закон, он целовал нож и навсегда становился «ссученным». А. Э. Левитин-Краснов описывает следующий ритуал: «От блатного требуют, чтобы он совершил три символических действия. Во-первых, ему дают грабли, и он обязан два-три раза провести ими по „запретке“ (запретная зона около забора распахана для того, чтобы следы беглеца были видны). Далее, ему вручается ключ от карцера: он должен (в сопровождении толпы ссученных) подойти к карцеру и собственноручно запереть замок на дверях. И наконец, заключительный акт: он должен поесть со ссученными. После этого он уже сам ссученный, и теперь его будут резать блатные» . Этот переход мог быть и более прозаичен - если вор шёл на сотрудничество с режимом, нарушая тем самым закон, он становился сукой . В рассказе Шаламова приводится такой пример: «Вор идёт мимо вахты. Дежурный надзиратель кричит ему: „Эй, ударь, пожалуйста, в рельс…“. Если вор ударит в рельс…, он уже нарушил закон, „подсучился“». Спорные случаи обсуждались ворами на судах чести, именуемых правилками , где и решали, ссучился вор или нет.
В некоторых лагерях поощряемая руководством война сук и воров принимала крайние формы. Так в документах по проверке Чаунского и Чаун-Чукотского ИТЛ сообщалось, что в 1951 году по инициативе подполковника Варшавчика в лаготделении посёлка Красноармейский была создана так называемая бригада № 21, в которой находились больные сифилисом из лагерной группировки «Суки». В тех случаях, когда при «трюмлении» заключенные из группировки «Воры» не переходили на сторону сук (отказывались целовать нож), их отправляли в бригаду 21, где их насиловали, заражая сифилисом. Таким образом, обряд «опускания » если не был создан в рамках сучей войны, то, по крайней мере, активно использовался администрацией в некоторых лагерях уже в начале 50-х .
Итоги
Кровопролитие приняло такие размеры, что старые воры были вынуждены изменить свой кодекс, чтобы остаться в живых. После многочисленных дебатов они сошлись на исключении из правил: воры имели право становиться бригадирами и парикмахерами в исправительно-трудовых учреждениях. Бригадир всегда мог прокормить несколько друзей. Парикмахеры имели доступ к острым предметам - бритвам и ножницам, являвшимся отличным преимуществом в случае драки.
Примечания
См. также
- Усть-Усинское восстание заключённых (1942 г.)
- Кенгирское восстание заключённых (1954 г.)
Ссылки
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Сучья война" в других словарях:
Вятский исправительно трудовой лагерь (Вятский ИТЛ, Вятлаг) один из крупнейших исправительно трудовых лагерей в системе ГУЛАГ, существовавший с 5 февраля 1938 до 60 х годов. Непосредственно подчинялся Главному управлению лагерей лесной… … Википедия
Эта статья о звании в преступном мире; о фильме Ю. Кара см.: Воры в законе (фильм). Воры в законе это специфическое для СССР (в дальнейшем для России и стран СНГ) преступное объединение, не имеющее аналогов в мировой криминальной… … Википедия
МАФИЯ - (лат. mafia) организованная групповая преступность; преступные объединения людей, связанных между собой и получающих поддержку коррумпированных государственных чиновников, государственных органов. Термин «М.» появился в середине 19 в. и… … Юридическая энциклопедия
- (род. 18 июня 1969(19690618)) французская журналистка и хроникёр военных конфликтов. Специализируется на освещении событий в горячих точках мира (Чечня, Ирак, Афганистан и др.), иногда добираясь туда без разрешения властей. В 2000 году … Википедия
Bitch Wars - The Bitch Wars or Suka Wars (ru. Сучьи войны or in singular: Сучья война) occurred within the Soviet labor camp system between 1945 and around the death of Joseph Stalin in 1953.The Russian word suka (literally, bitch) has a general negative… … Wikipedia
Guerre des Sukas - La guerre des Sukas (en russe: Сучьи войны ou au singulier: Сучья война) ou guerre des Salopes , ou encore guerre des Balances s’est déroulée à l’intérieur du système carcéral soviétique entre 1945 jusqu à peu après la mort de Staline … Wikipédia en Français
У этого термина существуют и другие значения, см. Гулаг (рок группа). Обыск при входе в лагерь на рисунке Ефросиньи Керсновской Главное управление исправительно трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения (ГУЛАГ) подразделение … Википедия
Находкинский порт … Википедия
2001-2017
гг.
Дополнения А. Захаров
Короли и пешки
Короткие рассказы о истории и иерархии уголовного мира, воровских профессиях, блатных и фраерах
Сокращенная версия.
"Сучья война"
Воры и на воле заботятся о формировании своего кадрового состава. Так, покойный дальневосточный вор в законе Джем (Евгений Васин) создал «воспитательные» лагеря для беспризорников и «трудных» подростков. "Воры в законе", да и вообще лидеры ОПГ, в своем большинстве финансируют различные "качалки", детские спортивные секции и клубы. И не только для подготовки новых "криминальных" кадров, но и для обеспечения лояльного отношения подростков к криминальным авторитетам в целом. Также есть информация, что за молодежным неформальным движением АУЕ (Арестантский Уклад Един) стоят воры в законе.
Неизменными остаются те сферы влияния, которые традиционно контролировали воры в законе и которые питают криминальное сообщество: игорный бизнес, проституция, наркотики, автосервис (особенно придорожный, как и почти вся придорожная сервисная структура), гостиничный и ресторанный бизнес, а активы "общаков" сравнятся с активами крупнейших российских банков.
Воры в загоне
Идею создания исправительно-трудовых учреждений нового типа предложил Сталину в 1927 году Нафталий Френкель, турецкий еврей. Советский Союз уже имел лагерную систему, призванную "исправлять через труд", но она была несовершенна. Советский зэк рассматривался прежде всего как преступник, а не как дешевая рабсила.
Нафталий Френкель родился в Константинополе. После окончания коммерческого института от открыл в Донецкой губернии предприятие по торговле лесом. Фирма находилась в Мариуполе. Коммерческие начинания Френкеля имели головокружительный успех. Спустя несколько лет, он заработал первый миллион, на который были куплены пароходы. О предприимчивом лесоторговце ГПУ вспомнило в средине 20-х годов и уже не забывало до самой его кончины. Пока биржа имела успех, он пребывал на свободе и был неуязвим. Когда биржевые сделки начали затухать, Френкеля арестовали и отправили на Лубянку. По всей видимости, там и родился план по возведению новых лагерей и реконструкции старых. Чтобы избежать Соловков, Нафталий Аронович решил доказать свою нужность и незаменимость для молодого советского государства. Френкеля все-таки отправили на Соловецкие острова.
В 1929 году Нафталия Ароновича пожелал увидеть сам Иосиф Виссарионович. На остров прилетает самолет и уносит изобретателя-рационализатора в Москву. Беседа со Сталиным шла при закрытых дверях. Когда двери открылись, Френкель имел особые полномочия и развернул свое бурное воображение на полную мощность.
За заслуги в строительстве Беломорканала бывший турецкоподданый получил новое назначение и возглавил строительство БАМлага. За самую плодотворную идею Нафталию Ароновичу вручили орден Ленина.
С началом перестройки, c 1985-86 гг., на долю лагерных блатарей выпало новое испытание. МВД и КГБ СССР, объявив борьбу с преступниками среди государственных чинов, не забыли и о чинах уголовных. Обновляющаяся держава вдруг "обнаружила" воров в законе и открыла "второй фронт" -- напустила на них КГБ, который наделила дополнительной функцией -- борьбой с коррупцией и оргпреступностью. Очень скоро чуткий воровской клан обнаружил на себе чье-то неусыпное внимание. Угроза шла от нового противника, пугавшего своей неизвестностью. Это были уже не менты. Чекисты взялись за дело с привычной энергией и огоньком.
Воры и власть.
Срастание криминальных понятий, денег и власти начало происходить в Советском Союзе еще задолго до его распада. И во многом предопределило те процессы, которые пожинает Россия сегодня. Так, в 1979 г. во время воровской сходки в Кисловодске был оформлен «союз» между ворами в законе и «цеховиками» (подпольными предпринимателями), которые обязались выплачивать для преступного сообщества десять процентов от своих доходов. В 1982 г. в Тбилиси состоялась еще одна очень важная сходка, на которую воры в законе собрались, чтобы обсудить, будут ли они внедряться во власть (См. Лев прыгнул и последующие статьи).
Спустя четыре года этот вопрос был поднят снова. Против выступил один из самых уважаемых воров в законе – Вася Бриллиант. Он отстаивал положение воровского закона, согласно которому никакого сотрудничества с властями быть не должно. Против позиции Бриллианта выступили грузинские воры. Но определенного решения по этому вопросу не было принято. Вскоре один из известнейших воров в законе грузинской национальности Джаба Иоселиани стал одним из ближайших помощников будущего президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе, а впоследствии этот вор в законе стал и министром обороны независимой Грузии. Воры в законе стали настолько популярны в Грузии, что во время одного из опросов школьников 25 процентов из них указали, что хотели бы тоже стать ворами в законе.
Сколько "воров в законе" в современной России (2013). Как проходила перепись воров в законе
Пацаны, шестерки и громоотводы
Пацаны, шестерки, быки и громоотводы - лагерная прислуга вора в законе. Нередко они служат законникам и на свободе, но там их услуги иного характера. В этом ряду самое выгодное положение у пацанов.
К пацанам относят отрицал, симпатизирующих ворам. Когда вор размораживает зону, то есть затевает массовые беспорядки, пацаны служат ударной силой, подстрекая мужиков на пьянство и саботаж. Мужиками (или работягами) называют тех, кто встал на путь исправления, добросовестно работает и не конфликтует с персоналом ИТК. В мужики чаще всего попадают зэки, осужденные впервые, цеховики и расхитители, далекие от примитивной уголовщины. Мужики записываются в актив, пытаясь заслужить досрочное освобождение. В колонии создаются два мощных лагеря из пацанов и мужиков. Новичок, если он не "профессионал", должен принять одну из сторон. Во время лагерных бунтов пацаны по заданию авторитета не пускают мужиков в промзону, спаивают их водкой (иногда насильно) и провоцируют на драки.
Наиболее преданных и авторитетных пацанов воры берут в свое окружение. Особое внимание уделяют молодежи, из которой выковывается достойная смена. Пацана могут признать положенцем, то есть потенциальным кандидатом на воровской венец. Многие клятвы во время коронации начинались словами: "Я как пацан, который хочет служить воровскому братству…".
Мужики менее организованы и на массовый отпор не идут.
Шестерки служат для общих услуг: передают записки, собирают деньги, ежедневно проводят влажную уборку возле нар вора, достают сигареты и спиртное, доносят о непорядке, трудятся за вора в промзоне, обстирывают и даже вслух читают книги. В зоне шестерки обязаны защищать вора, исполняя роль телохранителей. В случае его несанкционированного убийства или увечья отвечает пристяжь. Авторитеты часто набирают в прислугу лиц, имеющих опыт охранной деятельности.
Для знакомства с татуировками советую посетить сайт "По ту сторону закона "
Есть поговорка, что в СССР половина страны сидела, половина охраняла. Поэтому войны воров старой и новой формации, «сучьи войны», не были частным делом уголовников, в них оказалась втянута большая часть населения.
Воровской ход
«Воры в законе», «законники» были верхушкой преступного мира Советского Союза. Формирование этого сообщества шло с конца 20-х годов ХХ века, но некоторые исследователи возводят генеалогию воров от русских офеней .
«Воровской ход» предполагал особый уклад жизни. Воры были особой кастой со своими законами. Настоящий вор не мог иметь семьи, ни при каких условиях не мог сотрудничать с властью, не мог иметь частной собственности и предметов роскоши. Всё, что добыто - шло в «общак», присмотр за которым и был главной обязанностью «воров в законе». Отношение к деньгам у них должно было быть легким. Принцип, сформулированный героем комедии «Джентльмены удачи» «Украл - выпил - в тюрьму» вполне себе соответствовал реальности.
Для воров зона всегда была вторым домом, а с учетом того, что по воровским понятиям ворам не было принято иметь дома, то первым. В зоне ворам нельзя было сотрудничать с властью, они не могли работать. Даже ударить в рельс по просьбе «вертухая» считалось признаком того, что вор «ссучился». Проступок провинившегося разбирали на сходке-правилке, наказывали, а в некоторых случаях могли и убить. Воры были настоящими королями «подземного мира». Даже несмотря на то, что им воспрещалось сотрудничать с властью, они держали на контроле все процессы на зоне. До поры до времени.
Нужные воры
Нужно сказать о том, что воровская система была поначалу даже нужна советской власти. Это была удобная форма самоорганизации лагерной жизни. Воры не работали, но при этом имели достаточно власти и влияния, чтобы держать жизнь в зоне «под каблуком».
Общее между ворами и властью было и то, что воровская община изначально формировалась по типу партийной ячейки. «Делегатов» и «секретаря» выбирали голосованием на сходках, для «новичков» нужны были две рекомендации от других воров.
Советская власть, пока это было ей выгодно, относилась к ворам даже с сочувствием. Что не удивительно - многие революционеры, первые члены партии, сами прошли через тюрьмы.
Ситуация начала меняться в предвоенные годы, когда принципиальное неучастие воров в лагерных работах снижало нормы выработки. Положение воров стало шатким.
Беспредельщина
Событием, кардинально изменившим воровской мир, стала Великая Отечественная война. Рецидивистов на фронт не брали, но осужденные по нетяжким статьям могли попробовать «искупить кровью». В 1942 - 1943 годах специальными постановлениями Государственного Комитета Обороны на фронт направились более 157 тысяч бывших заключённых. Всего за годы войны ГУЛАГ передал на фронт почти миллион человек, 975 тысяч.
После войны многие из блатных, воевавших на фронте, вернулись в лагеря. Зона их не приняла, воры-старозаконники считали всех тех, что сотрудничал с государством, изменниками, «ссучившимися». В военные годы снабжение тюрем, и так весьма скудное, было урезано в разы. Логично, что «суки» возвращались в лагеря, где воры, не отступившие от «воровского хода» были на них весьма обозлены. Устои, сложившиеся ещё с конца 20-х годов, разрушались, наступала долгая эпоха так называемым «сучьих войн».
Вернувшиеся с фронта блатари, среди которых было немало уважаемых воров, поначалу рассчитывали на мир и понимание со стороны «законников», но воры не стали принимать «вояк» обратно. Поняв, что закон уже не изменить, «суки» поняли, что нужно принимать свой закон. В 1948 году на пересылке в Ванинский порт он и был объявлен. Тогда и началась настоящая полномасштабная «сучья война», ножи и оружие собиралось по всей Колыме.
Воровской мир любит театральность. Для перехода в новый воровской закон был изобретен обряд - целование ножа. Поцеловавший нож терял всякие права в воровском мире и навсегда становился «сукой». Отказников убивали, но не просто, а перед смертью ещё и «трюмили» - избивали и давили металлическими дверями.
В ходе «сучьих войн» было сформировано также и третье воровское сообщество - «беспредельщины». Они с равной ненавистью относились и к старым ворам, и к «сукам». Сучьи войны существенно проредили воровское сообщество, раскололи его. Инициировалась агрессия как изнутри, так и снаружи. Стравливая воров, власти вполне успешно решали свои задачи.
Закат «воровского хода»
Раскол среди воров продолжался. Появились так называемые «польские воры», которые добровольно сошли с «воровского хода», ворами старого формата они также воспринимались как «ссученные». Особняком стояли те, кто отошел от «старого закона», но не примкнул к «польским ворам». Эти блатные создавали в тюрьмах и на зоне свои кланы. Однако они были малочисленны, слабы и власти имели мало. К ним относились «анархисты», «ломом подпоясанные», «красные шапочки», «чугунки».
Нужно понимать, что «сучьи войны» не были локальным явлением, ограниченным тюремными и лагерными стенами. Противостояние это, длившееся с конца сороковых до середины 50-х годов, затронуло весь Союз. Особенно ярко оно проявлялось в восточных и северных областях. Геолог Сергей Потапов, в 1954 году проезжавший на вахту через Якутск, вспоминал: «Помню, как народ на вокзале вдруг резко притих. В воздухе повисло какое-то тревожное ожидание. Потом я увидел, как по перрону идет толпа. Люди рядом стали перешептываться: «Воры». Люди шли вдоль полотна, выбирали кого-нибудь из толпы, поднимали голову, смотрели. Видно, кого-то искали. Уже потом я узнал, что здесь во всю идет война старых и новых воров».
В «сучьих войнах» не было победителей, однако со старым «воровским ходом» власти, можно сказать, успешно покончили. К концу пятидесятых в СССР от старых воров 30-х осталось лишь 3%. Способствовало этому и открытие специальных тюрем («Белый лебедь»), где ворам пришлось работать.
В 1980 году в этой тюрьме было создано ЕПКТ (единое помещение камерного типа), заслужившая себе недобрую славу среди воров всех мастей. В ЕПКТ отправляли рецидивистов со всей страны (около 4, 5 тысяч), здесь «раскороновали» 130 воров в законе. Для того, чтобы масштабное истребление воров прекратилось, им пришлось принимать новые законы.
Пугающе точный аналог сучьей войны 1946-1956 гг.?
Жаль, эту важнейшую тему не проходят на уроках истории в школе!
Попробую хотя бы отчасти восполнить этот пробел…
Начнём с википедии.
Сучья война
— жестокая борьба двух групп заключённых, осуждённых за уголовные преступления, происходившая в исправительно-трудовых учреждениях (ИТУ) СССР в 1946—1956 гг. В конфликте участвовали с одной стороны так называемые «суки» — осуждённые за уголовные преступления, терпимо относившиеся к администрации исправительного учреждения (как правило, участники Великой Отечественной войны) и пожелавшие «стать на путь исправления», а с другой стороны — «воры в законе», исповедовавшие старые правила, которые отрицали любое сотрудничество с органами власти…
«Воровской закон» запрещал ворам работать где-либо и малейшим образом сотрудничать с властями, включая и службу в армии. Воры, не участвовавшие в войне, считали, что бывшие на фронте воры, пойдя на сотрудничество с властью, предали блатные идеи…
С молчаливого одобрения начальства, попавшегося на идею «нового воровского закона», выдвинутую «суками»
, в исправительных учреждениях началась «междоусобная война»…
«Суки» быстро поняли важность массированного давления
и стали активно вербовать в свои ряды «законных» воров. «Уговоры» осуществлялись либо путём жестокого избиения одного вора несколькими суками («трюмиловка»), либо просто угрозой смерти, либо уловками, в которых могли участвовать и сотрудники исправительно-трудовых учреждений.
Если вор по собственной воле соглашался принять новый закон, он целовал нож и навсегда становился «ссученным»…
Это самые общие сведения.
Впечатляющие подробности сообщает Варлаам Шаламов:
…На пароходах и поездах в Магадан и в Усть-Цильму стали прибывать осужденные после войны воры. «Военщина» - такое они получили название впоследствии.... Среди блатарей-«вояк» были и награжденные орденами… Среди «военщины» было много крупных «урок», выдающихся деятелей этого подземного мира. Сейчас они возвращались после нескольких лет войны-свободы в привычные места...
Главари «военщины» хотели встретиться со старыми товарищами, которых только случай, как они считали, уберег от участия в войне, с товарищами, которые все это военное время просидели в тюрьмах и лагерях. Главари «военщины» рисовали себе картины радостных встреч со старыми товарищами, сцен безудержного бахвальства «гостей» и «хозяев» и, наконец, помощи в решении тех серьезнейших вопросов, которые жизнь поставила перед уголовщиной.
Их надеждам не суждено было сбыться...
Ты был на войне? Ты взял в руки винтовку? Значит, ты - сука, самая настоящая сука и подлежишь наказанию по «закону». К тому же ты - трус! У тебя не хватило силы воли отказаться от маршевой роты - «взять срок» или даже умереть, но не брать винтовку!
Вот как отвечали приезжим «философы» и «идеологи» блатного мира. Чистота блатных убеждений, говорили они, дороже всего. И ничего менять не надо. Вор, если он «человек», а не «сявка», должен уметь прожить при любом Указе - на то он и вор.
Напрасно «вояки» ссылались на прошлые заслуги и требовали допустить их к «судам чести», как равноправных и авторитетных судей. Старые уркаганы, перенесшие и восьмушку хлеба во время войны в тюремной камере, и кое-что другое, были непреклонны.
Но ведь среди вернувшихся было много важных персон уголовного мира. Там было достаточно и «философов», и «идеологов», и «вождей». Вытесненные из родной среды столь бесцеремонно и решительно, они не могли примириться с тем положением париев, на которое обрекали их правоверные «урки». Напрасно указывали предводители «военщины», что случайность, особенность их положения в тот момент, когда им было сделано предложение пойти на фронт, исключала отрицательный ответ. Конечно, никаких патриотических настроений у уголовщины никогда не существовало. Армия, фронт - были предлогом выйти на волю, а там что бог даст. На какой-то момент интересы государства и личные интересы слились - и именно за это они и держали сейчас ответ перед своими бывшими товарищами. К тому же война отвечала как-то таким чувствам блатаря, как любовь к опасности, к риску. О перековке, об отколе от преступного мира они и не думали - ни раньше, ни теперь. Ущемленные самолюбия авторитетов, переставших быть авторитетами, сознание напрасности своего шага, который объявлен изменой товарищам, память о трудных дорогах войны - все это обостряло отношения, накаляло подземную атмосферу до крайности...
Крупные блатари, «вожди военщины», были озадачены, но не смущены. Что ж, если старый «закон» их не принимает, они объявят новый. И новый воровской закон был объявлен - в 1948 году на пересылке в бухте Ванино...
Первые шаги этого нового закона связаны с полулегендарным именем блатаря по кличке Король, человека, о котором много лет спустя знавшие его и ненавидевшие воры «в законе» говорили с уважением: «Ну, как-никак, душок у него был...»
Дух, душок - это своеобразное воровское понятие. Это и смелость, и напористость, и крикливость, и своеобразная удаль, и стойкость наряду с некоторой истеричностью, театральностью.
Новый Моисей обладал этими качествами в полной мере...
По новому закону блатным разрешалось работать в лагере и тюрьме старостами, нарядчиками, десятниками, бригадирами, занимать еще целый ряд многочисленных лагерных должностей.
Король договорился с начальником пересылки о страшном: он обещал навести полный порядок на пересылке, обещав своими силами справиться с «законными» ворами. Если в крайнем случае прольется кровь - он просит не обращать большого внимания.
Король напомнил о своих военных заслугах (он был награжден орденом на войне) и дал понять, что начальство стоит перед минутой, когда правильное решение может привести к исчезновению уголовного мира, преступности в нашем обществе. Он, Король, берет на себя выполнение этой трудной задачи и просит ему не мешать.
Думается, что начальник ванинской пересылки немедленно поставил в известность самое высокое начальство и получил одобрение операции Короля. В лагерях ничего не случается по произволу местного начальства. К тому же, по правилам, все шпионят друг за другом.
Король обещает исправиться! Новый воровской закон! Чего же лучше? Это - то, о чем мечтал Макаренко, исполнение самых заветных желаний теоретиков. Наконец-то блатные «перековались»!..
Король получил согласие на свой «опыт». В один из коротких северных дней все население пересылки Ванино было выстроено на линейке строем по два.
Новая лагерная обслуга не стала терять даром времени. Король ходил вдоль рядов заключенных, пристально вглядываясь в каждого, и бросал:
Выходи! Ты! Ты! И ты! - Палец Короля двигался, часто останавливаясь, и всегда безошибочно. Воровская жизнь приучила его к наблюдательности. Если Король сомневался - проверить было очень легко, и все - и блатари, и сам Король - отлично это знали.
Раздевайся! Снимай рубаху!
Татуировка - наколка, опознавательный знак ордена - сыграла свою губительную роль. Татуировка - ошибка молодости уркаганов. Вечные рисунки облегчают работу уголовному розыску. Но их смертное значение открылось только сейчас.
Началась расправа. Ногами, дубинками, кастетами, камнями банда Короля «на законном основании» крошила адептов старого воровского закона.
Примете нашу веру? - кричал торжествующе Король. Вот он проверит теперь крепость духа самых упорных «ортодоксов», обвинявших его самого в слабости. - Примете нашу веру?
Для перехода в новый воровской закон был изобретен обряд, театральное действо. Блатной мир любит театральность в жизни, и знай Н. Н. Евреинов или Пиранделло это обстоятельство - они не преминули бы обогатить аргументами свои сценические теории.
Новый обряд ничуть не уступал известному посвящению в рыцари. Не исключено, что романы Вальтера Скотта подсказали эту торжественную и мрачную процедуру.
Целуй нож!
К губам избиваемого блатаря подносилось лезвие ножа.
Целуй нож!
Если «законный» вор соглашался и прикладывал губы к железу - он считался принятым в новую веру и навсегда терял всякие права в воровском мире, становясь «сукой» навеки.
Эта мысль Короля была поистине королевской мыслью. Не только потому, что посвящение в блатные рыцари обещало многочисленные резервы армии «сук» - вряд ли, вводя этот ножевой обряд, Король думал о завтрашнем и послезавтрашнем дне. Но о другом он подумал наверняка! Он поставит всех своих старых довоенных друзей в те же самые условия - жизнь или смерть! - в которых он, Король, струсил, по мнению воровских «ортодоксов». Пусть теперь они сами покажут себя! Условия - те же.
Всех, кто отказывался целовать нож, убивали. Каждую ночь к запертым снаружи дверям пересыльных бараков подтаскивали новые трупы. Эти люди не были просто убиты. Этого было слишком мало Королю. На всех трупах «расписывались» ножами все их бывшие товарищи, поцеловавшие нож. Блатарей не убивали просто. Перед смертью их «трюмили», то есть топтали ногами, били, всячески уродовали... И только потом - убивали. Когда через год или два пришел этап с Воркуты и несколько видных воркутинских «сук» (там разыгралась та же история) сошли с парохода - выяснилось, что воркутинцы не одобряют излишней жестокости колымчан. «У нас просто убивают, а «трюмить»? Зачем это?» Стало быть, воркутинские дела несколько отличались от дел королевской банды…
…
Король убедил начальство в необходимости «гастрольной» поездки по пересылкам Дальнего Востока. Вместе с семью своими подручными он объехал пересылки до Иркутска - оставляя в тюрьмах десятки трупов и сотни новообращенных «сук».
«Суки» вечно не могли жить в бухте Ванино. Ванино - транзитка, пересылка. «Суки» двинулись за море - на золотые прииски. Война была перенесена в большое пространство. Воры убивали «сук», «суки» - воров. Цифра «архива № 3» (умершие) подскочила вверх, чуть не достигая рекордных высот пресловутого 1938 года, когда «троцкистов» расстреливали целыми бригадами.
Начальство бросилось к телефонам, вызывая Москву.
Выяснилось, что в заманчивой формуле «новый воровской закон» главное значение имеет слово «воровской», и ни о каких «перековках» не идет и речи. Начальство было еще раз одурачено - жестоким и умным Королем…
Никаких признаков перековки ни в блатном, ни в «сучьем» мире не обнаруживалось. Только сотни трупов ежедневно собирались в лагерные морги. Выходило так, что начальство, помещая вместе блатных и «сук», сознательно подвергает тех или других смертельной опасности.
Распоряжения о невмешательстве были вскоре отменены и повсюду созданы отдельные, особые зоны - для «сук» и для воров «в законе». Поспешно, и все же поздно, Король и его единомышленники были сняты со всех лагерных административных должностей и превратились в простых смертных. Выражение «простой смертный» неожиданно приобрело особый, зловещий смысл, «Суки» не были бессмертными. Оказалось, что создание особых зон на территории одного лагеря не приносит никакой пользы. Кровь лилась по-прежнему. Пришлось закрепить за ворами и «суками» отдельные прииски (где, конечно, наряду с уголовщиной работали и представители других статей кодекса). Создавались экспедиции - налеты вооруженных «сук» или воров на «вражеские» зоны. Пришлось сделать еще один организационный шаг - целые приисковые управления, объединяющие несколько приисков, закрепить за ворами и «суками». Так, все Западное управление с его больницами, тюрьмами, лагерями осталось «сукам», а в Северном управлении сосредоточивали воров.
На пересылках каждый блатной должен был сообщить начальству, кто он - вор или «сука», и в зависимости от ответа он подключался в этап, направляемый туда, где блатарю не грозила смерть.
Название «суки», хоть и неточно отражающее существо дела и терминологически неверное, привилось сразу. Как ни пытались вожди нового закона протестовать против обидной клички, удачного, подходящего слова не нашлось, и под этим названием они вошли в официальную переписку, и очень скоро и сами они стали себя называть «суками». Для ясности. Для простоты. Лингвистический спор мог немедленно привести к трагедии.
Время шло, а кровавая война на уничтожение не утихала. Чем может это кончиться? Чем? - гадали лагерные мудрецы. И отвечали: убийством главарей с той и другой стороны. Уже сам Король был взорван на каком-то отдаленном прииске (его сон в углу барака охранялся вооруженными друзьями. Блатари подвели под угол барака заряд аммонала, достаточный, чтобы угловые нары взлетели в небо). Уже большинство «вояк» лежало в братских лагерных могилах с деревянной биркой на левой ноге, нетленными в вечной мерзлоте. Уже самые видные воры - Полтора Ивана Бабаланов и Полтора Ивана Грек умерли, не поцеловав сучьего ножа. Но другие, не менее видные, - Чибис, Мишка-одессит - поцеловали и убивали теперь блатных во славу «сучью».
На втором году этой «братоубийственной» войны обозначилось некое новое важное обстоятельство.
Как? Разве обряд целования ножа меняет блатную душу? Или пресловутая «жульническая кровь» изменила свой химический состав в жилах уркагана оттого, что губы его прикоснулись к железному лезвию?
Вовсе не все целовавшие нож одобряли новые «сучьи» скрижали. Многие, очень многие в душе оставались приверженцами старых законов - ведь они сами осуждали «сук». Часть этих слабых духом блатарей попробовали при удобном случае вернуться в «закон». Но - королевская мысль Короля еще раз показала свою глубину и силу. Воры «законные» грозили новообращенным «сукам» смертью и не хотели отличать их от кадровых «сук». Тогда несколько старых воров, поцеловавших «сучье» железо, воров, которым стыд не давал покоя и кормил их злобу, сделали еще один удивительный ход.
Объявлен был третий воровской закон. На этот раз для разработки «идейной» платформы у блатных третьего закона не хватило теоретических сил. Они не руководились ничем, кроме злобы, и не выдвигали никаких лозунгов, кроме лозунга мести и кровавой вражды к «сукам» и к ворам - в равной мере. Они приступили к физическому уничтожению тех и других. В эту группу поначалу вошло так неожиданно много уркаганов, что начальству пришлось и для них выделить отдельный прииск. Ряд новых убийств, вовсе непредвиденных начальством, привел в большое смущение умы лагерных работников.
Блатари третьей группы получили выразительное название «беспредельщины». «Беспредельщину» зовут также «махновцами» - афоризм Нестора Махно времен гражданской войны о своем отношении к красным и белым хорошо известен в блатном мире. Стали рождаться новые и новые группы, принимавшие самые различные названия, например, «Красные шапочки». Лагерное начальство сбилось с ног, обеспечивая всем этим группам отдельные помещения…
Думаю, достаточно.
Вам не кажется, что нынешнего байкерского «Короля» зовут «Хирург»?
Байкеры - конечно, никакие не воры (хотя кодекс 1% - сродни "воровской этике").
И время другое. И масштаб. И кровищи не соизмеримо меньше.
Но по сути - всё тоже самое.
P.S. Кстати, другой аналог сучьей войны в отечественной истории - спор нестяжателей с осифлянами...
Наиболее многочисленную и устойчивую часть профессиональной преступности России в начале XX века составляли «воры». В данном случае слово «вор» указывало не только на криминальную специализацию преступника, но и на его принадлежность к определенному преступному сообществу, по законам которого он жил. Следует отметить, что «воровское» сообщество России издревле имело свою особую, четко регламентированную структуру. У каждого «вора» существовала своя «специальность», свои особые приемы. Каждая категория «воров» составляла отдельное сословие в преступном мире.
Профессиональные «воры» объединялись в настоящие корпорации, «воровские» общества. Как и всякое другое общество, они имели свой «устав», своих руководителей, проводили общие собрания для решения спорных и злободневных вопросов – «воровские» сходки. Каждый член этого профессионального союза был обязан руководствоваться интересами общества и не нарушать его законов. Самое главное, что сила организации профессиональных «воров» скреплялась, как это не парадоксально звучит, силой их нравственности. У них всегда существовало, и существует до сих пор, свое, пусть и искаженное с точки зрения остального общества, понятие о нравственности.
«Воры» не расценивали свою профессию как что-либо безнравственное, потому что это было их ремесло, их образ жизни. Они смотрели на это сугубо с рационалистических позиций и не испытывали после совершения кражи каких-либо нравственных страданий. Воры, мошенники и аферисты, как это ни смешно, особенно заботятся о своем благородстве, которое считают выше простой житейской чести. Конечно, понятие о благородстве у них условное.
И потому, если карманник, вор-специалист похищает бумажник из карманов, это не доказывает, что вы должны бояться ночевать с ним в одной комнате, чтобы он вас не обокрал. Или не играть с ним в карты из опасения, что он вам не заплатит, или, если он вам что-либо пообещает, то не исполнит обещания, думая, что если человек способен на кражу, то он уже способен на всякий бесчестный поступок.
Такой взгляд будет узким, односторонним и неправильным. В противном случае преступный мир не мог бы существовать при такой организации, какую он имеет, в нем не было бы силы и сплоченности. Обучение молодых и начинающих «воров» премудростям их профессии осуществлялось «ворами» со стажем, которые стали в своем деле «профессионалами». Обучение шло и на воле и в тюрьме. Обучение в тюрьме было менее опасным, потому что за плохо выполненное задание ученику не угрожало уголовное преследование. Вместе с тем, тюрьма являлась уникальным кладезем криминального опыта, которым осужденные неизменно делились друг с другом, повышая, таким образом, свою квалификацию.
В этой связи на жаргоне преступников тюрьма именовалась «академией». Процесс приобщения молодежи к вступлению в семью «воров» был тщательно продуман. Обучением новичков занимался наиболее опытный «вор», называвшийся на жаргоне того времени «козлятник». Для кандидатов устанавливался стаж не менее трех лет. За это время человек постигал тайны своего ремесла, всесторонне изучался и проверялся на предмет соответствия «воровской» профессии и членства в «воровской» общине. После обучения и проверки «достойные» кандидаты принимали на «воровской» сходке «присягу» и становились общепризнанными «ворами».
Хорошо сплоченное организационно и имевшее крепкую неформальную нормативную основу профессиональное сообщество «воров» переняло от «бродяг» бразды правления тюремной общиной. Вместе с властью «воры» переняли у « » и законы, по которым они жили, в значительной степени усовершенствовав их законами своей «воровской» общины.
Одним из главных установлений «воровского» кодекса чести являлось запрещение «ворам» трудиться. Согласно неписаным правилам «воровской» общины они обязаны были жить на доходы от своего преступного ремесла и вести праздный образ жизни. Особые отношения складывались между «воровской» общиной и остальным обществом. Ввиду закрытости и нелегальности «воровского» сообщества, его членам категорически запрещалось участвовать в общественной жизни. Вообще все контакты членов «воровского» сообщества с иным миром, за исключением профессиональных, должны были быть сведены к минимуму.
Таким способом «воровское» сообщество соблюдало свою конспирацию и обеспечивало защиту от посвящения в свою деятельность посторонних людей, в том числе и осведомителей правоохранительных органов. Большинство неписаных норм «воровского» закона диктовалось соображениями безопасности общины. К их числу следует отнести запрет иметь официальную семью. До тех пор, пока кандидат в «воры» не отказывался от родных, его не принимали в «воровское» сообщество, потому что поддержание связи с семьей могло привести к аресту «вора», а за ним и его сообщников. «Ворам» запрещалось служить в армии, состоять в общественных организациях. «Воровская» этика под страхом смерти запрещала подводить, выдавать, красть у других «воров», наносить побои и оскорбления, угрожать своим собратьям.
Контроль за соблюдением этих правил, прием нового поколения в свои ряды, разрешение конфликтов и споров, установление новых законов и осуществление функций суда над «ворами», допустившими нарушение «воровского» кодекса чести, возлагался на «воровскую» сходку, на которую были обязаны явиться все «воры» общины. Сходка объявлялась и собиралась по инициативе любого из них. Для решения особо важных вопросов, носивших межрегиональный характер, или касающихся всех «воров» без исключения, созывались «воровские» съезды представителей различных «воровских» общин.
Обладая непререкаемым авторитетом в преступном мире «воровская» элита завладела властью не только в местах лишения свободы, но и за их пределами. Следует особо отметить тот факт, что 20-е 30-е годы ХХ в. стали ключевым моментом истории развития феномена «воры». С этого периода преступное ремесло для них начинает постепенно отходить на второй план. Оно уступает место их новой общественной функции в преступном сообществе, которую можно охарактеризовать как криминальный менеджмент.
Начиная с первой половины XX в., слово «вор» обрело двоякий смысл. Традиционно под ним понимался любой человек, что-либо укравший. Профессиональные преступники вкладывали в него иной смысл. «Вор» в их понятии — это, прежде всего, полноправный член «воровской» общины, живущий по ее законам и понятиям. В то время «законным» считался любой вор. Только совершив проступок, несовместимый с «воровской» этикой, он мог быть «приземлен» другими ворами и переставал считаться таковым в преступном мире. Так, со временем, слово «вор» приобрело терминологическое значение. Постепенно и в общественном сознании слово «вор» укоренилось как синоним главаря профессиональной преступности.
Остальные осужденные за кражу личной или хищение государственной собственности назывались презрительно «сталинскими ворами». Вот как «воры» сами объясняли понятие «сталинский вор»: «Сталинский вор» — это кто крадет с голоду, не умеючи, не как настоящий человек, настоящий цвет, который, как говорится, преступный мир.… Вот это и есть «сталинские воры» — жлобы, сор, шкодники. Честный «вор» на таких и плюнуть не схочет…». Высокий уровень самоорганизации «воровской» общины явился определяющим фактором того, что, в борьбе за лидерство в местах лишения свободы между «жиганами» и «ворами» победили последние.
Вместе с тем, «идейная» платформа, на которую опирались «жиганы», была по своему, перенята «ворами» и использована ими в идеологическом обосновании противоправной деятельности своей общины, в том числе и в местах заключения. «Воры» объявили себя «идейными» преступниками, стоящими на принципиально разных позициях с идеями государства и общества.
Уже в первые годы советской власти в стране начинают создаваться концентрационные лагеря, которые впоследствии были переименованы в исправительно-трудовые. Попадая туда «воры», как и другие заключенные, сталкивались со спецификой лагерной жизни. Жизнь в лагере заметно отличалась от тюремной. Свобода передвижения, отсутствие зловонной параши, решеток, дверных запоров, духоты тесной и грязной камеры компенсировались тем, что в лагере заключенным приходилось каждый день не просто приходить на работу, а на работу физически тяжелую, с обязательным для каждого выполнением нормы выработки. Содержание лагеря и администрации, при полном составе заключенных, должно было окупаться трудом заключенных.
Добавку к котловому довольствию можно было получить только в посылке или передаче. Но у «вора» не было семьи и посылку ждать было не от кого. Можно было отовариться в ларьке, но для этого требовалось выполнять норму выработки, а «вор», по законам общины, не имеет права работать. Казалось бы, что ситуация для «воров» складывается тупиковая. Однако и в этих условиях присущие «ворам» хитрость и изобретательность, а так же их сплоченность и авторитет перед другими осужденными позволяют им выжить.
Кто-то зарабатывал себе на жизнь игрой в карты и другие азартные игры. Иные принимались различными способами выманивать, а иногда и просто отнимать продукты питания, вещи и иные материальные ценности у «фраеров». По свидетельству В. Фрида «вор» в тюрьме имел право отобрать у «фраера» половину передачи. Пользуясь слабостью режима и надзора, а также коррумпированностью отдельных сотрудников администрации «воры» и руководимые ими заключенные входили в сделку с администрацией и уходили на ночь на «работу» за пределы лагеря. Совершив кражу и сбыв награбленное, они под утро возвращались в лагерь, обеспечив себе безбедное существование.
Особые отношения в лагерях складывались у «воров» с бригадирами. На общих работах бригадир расставляет людей и проверяет их работу. Сам бригадир физически не работает, но официально числится работающим. «Интересно, что чаще всего такие бригадиры получаются из блатных, то бишь люмпен-пролетариев». За каждую отработанную смену бригадир составляет подробный отчет. От его умения составить отчет о выполненной работе зависит питание бригады. Бригадир мог «натянуть» норму, то есть подвести исполненную работу под более высокую норму.
Бригадир должен был уметь «…не только приказывать на работе, но и эту работу организовать, да еще ладить с нормировщиками, конторой, начальством разнообразным, дать взятку, уговорить». До 1937 года должность бригадира была выборной, и ее часто занимали ставленники «воров». Такие бригадиры искусственно приписывали норму выработки неработающим «ворам», отбирая при этом нормо-часы у остальных членов бригады. От выполнения нормы зависело качество питания («пайка») осужденного. Качество питания напрямую влияло на продолжительность жизни. Фактически «воры» руками таких бригадиров грабили других осужденных, приписывая себе их нормо-часы и получая за это их «пайку».
«Бригадир-блатарь — это худшее, что могло случиться с бригадой» . После 1937 года бригадир стал назначаться администрацией. «Воры», используя различные ухищрения, «проталкивали» на эту должность «своего» человека или же, путем угроз физической расправой, запугивали бригадира, чтобы он приписывал им норму выработки, позволявшую получать продовольственный паек высшего разряда. Следует сказать, что «вора», ставшего бригадиром или же работающего и выполняющего норму выработки ортодоксальные, «воры» переставали считать таковым и объявляли «сукой».
Условия содержания в исправительно-трудовых лагерях были таковы, что позволяли «ворам» не только собирать сходки в пределах лагеря, но и проводить общие собрания «воров» в рамках управления, на которых присутствовали представители от всех лагерей. Как правило, для этого использовались официальные мероприятия с участием заключенных (съезды ударников труда, обучающие курсы и т.д.) проводимые в масштабах управления исправительно-трудовых лагерей.
На таких съездах «ворами» обсуждались текущие вопросы, вырабатывались правила поведения в условиях изменяющихся общественных отношений и действий администрации, определялась политическая стратегия «воровской» общины. «Воровское» сообщество обязывало своих членов прилагать все силы для установления в лагерях порядков, выгодных «ворам».
Если в лагере приходили к власти иные, не «воровские» группировки осужденных, «воры» этого лагеря отвечали за фактическую утрату власти перед «воровской» сходкой. Необходимо сказать, что 30-е годы XX века ознаменованы периодом «расцвета воровской общины» именно в исправительно-трудовых лагерях. В это же время в тюремно-лагерной лексике появляется слово «блатной», которое является синонимом слова «вор».
Блатной признает один лишь воровской закон и отвергает все прочие законы. Он презирает всех не блатных, в том числе и уголовников. Все они рассматриваются как дичь, на которую у блатного неограниченное право охотиться. По старой традиции, однако, блатной не нападает на одинокую женщину с ребенком или, находясь в заключении, не отнимет пайку (но только пайку) у другого заключенного, пусть даже фраера.
В конце 40-х годов ХХ века «воровской» закон окончательно перестает быть «внутренним» законом «воровской» общины. Нормы этого закона теперь распространяются на всех осужденных и носят императивный характер. Подтверждением этому служат воспоминания осужденного Пайкова Ильи Михайловича отбывавшего наказание в одном из лагерей Вятлага в суровые послевоенные годы.
«В 1948 году 5 марта вышел дополнительный указ воровского закона для заключенных, кои содержатся в местах заключения Советского Союза:
1. Каждый заключенный обязан из своей зарплаты вносить в воровскую кассу 25%.
2. Каждый заключенный, получающий от родственников посылки и денежные переводы, обязан приносить ворам 50%.
3. Заключенные, имеющие шерстяные личные вещи, по первому требованию должен отдать ворам.
4. Из продуктов, кои завозят на кухню для всего ОЛП, заведующий и повара обязаны самое лучшее отдавать ворам.
5. Заключенные врачи и фельдшера обязаны выделять для воров медикаменты, в коих содержатся наркотики.
6. Все заключенные должны безоговорочно выполнять любое требование воров.
7. В случае неподчинения воровскому закону главари приговариваются к смертной казни».
Именно в этот период, как пишет В.М. Анисимков: «Увеличение числа «авторитетов» в местах заключения привело к тому, что «общие кассы» перестали справляться со своими функциями. Вследствие чего «воры» резко повысили размер взимаемой с заключенных «дани» с 1/3 до 2/3 заработка». Этот закон больше всего ударил по основной массе тюремно-лагерного населения, которую составляли так называемые «мужики». В этой связи в некоторых исправительно-трудовых лагерях произошли открытые выступления «мужиков» против «воров». Отдельные группировки «мужиков» встали на путь активного противодействия «ворам» и их законам.
В лагерях начались массовые беспорядки, поджоги. Начальники многих лагерных пунктов стали обращаться в высшие инстанции с просьбой прислать им специальные группы наиболее авторитетных «воров» для наведения порядка. Однако, этот, казалось бы простой и эффективный способ «утихомирить зону», используя властный ресурс «воров», таил в себе немало опасностей.
Во-первых, администрация отдавала власть в лагере на откуп «ворам».
Во-вторых, авторитет «воров» и их законов, после этого, неизмеримо вырастал. В-третьих, это, казалось бы, взаимовыгодное сотрудничество со временем неизбежно приводило к тому, что «воры» из объекта управления превращались в его субъект и уже сами начинали диктовать свои условия администрации. Впоследствии такая «управленческая» практика привела к тому, что в местах лишения свободы «власть на какое-то время оказалась парализованной, передав уголовному миру лагерные зоны целиком под начало» .
Так, например в одном из лагерных пунктов Каргопольлага в марте 1954 года организовалась «бандитская группа». Несмотря на просьбы администрации лагпункта к руководству ИТЛ оказать помощь по ликвидации этой банды, меры не были приняты. В результате бандиты стали диктовать свои условия лагерной администрации. Под угрозой расправы они требовали от начальника лагпункта различные продукты, в том числе для варения самогона, и требования этих бандитов удовлетворялись. Такое положение в лагерном пункте продолжалось свыше трех месяцев. Описываемый нами период характерен так же и тем, что вследствие тяжелых условий отбывания наказания и целенаправленных репрессий, а также совершения поступков несовместимых со званием «честного урки» , многие «воры» не выдерживали испытаний выпавших на их долю и изменяли «воровскому» закону, то есть «ссучивались».
«Сука — существо презираемое и ненавидимое законными ворами . Он ссучился, т.е., изменил воровскому закону и пошел в услужение лагерному начальству: согласен быть комендантом зоны, заведовать буром — бараком усиленного режима, внутрилагерной тюрьмой; даже дневальным у «кума», оперуполномоченного, согласен стать». Несмотря на это «суки» продолжали себя считать «ворами» и придерживались «воровских законов», за исключением запрета на сотрудничество с администрацией лагеря. «Суки» по «воровскому» закону подлежали истреблению, что и осуществлялось на практике. Однако вследствие массовости этого явления стали появляться зоны и даже целые управления, где среди уголовников властвовали «суки», которые в свою очередь начали истреблять «воров». При этом «суки» преследовали цель «путем страшных мучений подчинить врага своей идее, заставить отказаться от своего прошлого, встать на сторону «сук».
Подчинившийся воле «сук» «вор» жал им руку и закреплял свой переход целованием ножа и немедленным участием в трюмиловке недавних товарищей. В этой связи «суки» становятся ближайшими помощниками администрации лагерей в борьбе с «честными ворами». Великая Отечественная война пополнила численность «сук» бывшими «ворами», призванными из лагерей на фронт. «Воровской закон» запрещал любое сотрудничество с государством, в том числе и военную службу. Ушедшие на фронт «воры» автоматически становились в глазах их товарищей в лагерях «ссученными». По их мнению, они ничем не отличались от охранявших их «вертухаев» . Ведь и те и другие дали присягу, надели форму и служили государству с оружием в руках.
В начале 50-х годов XX века война между «суками» и «ворами», вошедшая в историю Гулага под названием «сучьей войны», вышла за пределы мест лишения свободы. Так, например, в августе 1953 года в Чаун-Чукотском горнопромышленном управлении и лагерях Дальстроя, когда после амнистии началось массовое освобождение заключенных, среди освобожденных началась резня. По воспоминаниям очевидцев «в конце августа человек 20 воров, вооруженных ножами и пиками, к определенному часу съехались из разных мест, отстоящих в километрах до 80, на автомашинах, управляемых такими же ворами, в центральный поселок Певек для полного физического уничтожения проживающих здесь «сук». Потребовалось вмешательство всех вооруженных сил поселка с автоматами, чтобы не допустить намеченной «Варфоломеевской ночи» и разогнать приехавших бандитов».
В итоге «сучьей войны», длившейся в лагерях несколько лет, «воровское» сообщество все же сумело справиться со своими противниками, правда, не без помощи других уголовников. Осознав, что в одиночку им эту «войну» не выиграть, «воры» кардинально изменили свою политику как к администрации, так и к основному лагерному населению – «мужикам». С этих пор «воровские законы» предписывают не ссориться с начальством и защищать «мужика» от несправедливых притеснений.
Так, на «воровской» сходке проходившей на прииске Красноармейский в поселке Певек Магаданской области в августе 1953 года были приняты буквально следующие решения:
1. Входить в доверие начальства.
2. Мужиков, кухню не обжимать. Мужики, видя, что мы их защита от другого мира, где жмут, встанут стеной за нас и любые невзгоды не страшны за мужиком.
3. Пресекать шкодников в лагере, на поселке не воровать.
4. Ни одного случая трюмиловки со смертельным исходом.
Принятие этого «закона» позволило «ворам» не только привлечь на свою сторону большинство лагерного населения, но и выставить себя в глазах администрации поборниками дисциплины и порядка в лагере. С этого момента «мужики», поддержавшие «воров» в войне с «суками», стали их ближайшими помощниками и продвинулись вверх по иерархической лестнице преступного мира.
Все это, по свидетельству очевидцев тех событий, привело к тому, что в лагерях чрезвычайно усилились и организовались группы «воров». Они поддерживали устойчивую связь между своими «членами» не только в лагерях, но и на свободе. Созданная «ворами» криминальная инфраструктура, уже к первой половине 50-х годов XX века буквально пронизывала всю уголовно-исполнительную систему СССР.
Жестокие репрессии помогали сдерживать и даже значительно уменьшать количественный состав «воровской» общины. Однако мерами карательного воздействия было невозможно победить ее идеологическую, моральную и нравственную природу. Тем не менее, государство, в своей борьбе с «ворами» и их законами, продолжало делать ставку на силовые методы, вплоть до физического уничтожения наиболее социально-опасных лидеров преступного мира. С целью самосохранения многие из «воров» просто перестали себя афишировать и перед администрацией, и перед другими осужденными как таковые. Несмотря на это, ядро «воровской» общины сохранилось и ушло в «подполье», а «воровская идея» продолжала жить и приносить свои плоды в преступной среде.
Период относительного затишья деятельности «воровских» группировок в исправительно-трудовых учреждениях продолжался до начала 80-х годов XX века. К началу 80-х годов в местах лишения свободы в среде осужденных происходит активное возрождение и распространение «во¬ровских» традиций и обычаев. Причинами этого явились: падение общественных нравов доживающего последние годы Советского государства; значительно возросший уровень коррупции и организованной преступности в сфере экономики, постепенная либерализация уголовной политики.
«Экономическая организованная преступность стимулировала уголовную, когда «воры в законе» стали «трясти» «цеховиков», а в ряде случаев консолидироваться с ними». Именно в этот период появляется устойчивая связь между «ворами», деятелями теневой экономики, государственными чиновниками и партийными функционерами. В тоже время, в ряде ИТУ недостаточно компетентные и согласованные действия сотрудников приводят к созданию условий для функционирования в них криминальных лидеров и возглавляемых ими группировок с ярко выраженной антиобщественной направленностью.
Их противоправная деятельность выражается :
— в конспирируемом, а в ряде случаев и открытом противодействии администрации мест лишения свободы, проводимых ею режимных и воспитательных мероприятиях;
— в насаждении идеологии и норм поведения преступной среды; враждебном, конфликтном отношении к положительной части осужденных, в стремлении подчинить своему влиянию основную массу преступников;
— в вовлечении в противоправную деятельность осужденных молодежного возраста, совершении связанных с этим преступлений и правонарушений;
— в стремлении улучшить для себя условия отбывания наказания за счет притеснений, поборов, присвоения результатов чужого труда, получения запрещенных предметов и веществ.
Учитывая создавшуюся обстановку в исправительно-трудовых учреждениях, 13 сентября 1983 года законодатель дополнил УК РСФСР статьей 183 «Злостное неповиновение законным требованиям администрации исправительно-трудовых учрежде¬ний». Привлечение к уголовной ответственности по данной статье было связано с предварительным привлечением виновного в течение года к дис-циплинарной ответственности в виде перевода в помещение камерного ти-па, одиночную камеру. Данные изменения в уголовном законодательстве увеличивали карательный потенциал в исправительном воздействии и тем самым еще более настраивали осужденных против администрации исправительных учреждений.
Процесс демократизации общества, новая экономическая политика СССР конца 80-х начала 90-х годов XX века отразились и на содержании «воровских» законов. В этот период лидеры сообщества, приняли решение об участии в коммерческой деятельности, приватизации собственности, рациональном использовании средств «общака», организации коммерческих банков и финансовых групп. Окончательно узаконивается прием в сообщество лиц, по своим формальным критериям, не соответствующих званию «вора», однако могущих принести сообществу материальную либо иную выгоду. Подобное характерно для республик Закавказья и Средней Азии. Здесь впервые становятся известными случаи приобретения звание «вора» за деньги. Присваивая высший «воровской» титул «воры» руководствуются соображениями «полезности» для уголовной среды, преследуя лишь корыстные цели, не принимая во внимание традиционные установки.
Вместе с тем главный критерий – преданность «воровскому» сообществу, остается обязательным. Сообщество «воров» все более тесно смыкается с организованной преступностью в сфере экономики. Экономика очень тесно связана с политикой. Интересы «воровских» общин начинают лоббироваться коррумпированными депутатами и чиновниками на всех уровнях законодательной и исполнительной власти. «Воры в законе», «цеховики» и продажная бюрократия нашли друг друга в организованной преступности». Новый «воровской» закон разрешает устанавливать контакты с сотрудниками правоохранительных органов. В преступной среде «ворами» выдвигается лозунг: «На подкуп работников правоохранительных органов денег не жалеть». В этих целях все чаще начинают использоваться средства «общака». «Воровские» директивы («постановочные письма») рассылаются тюремной почтой в качестве программы действий всех осужденных, поддерживающих политику «воров». Как правило, такие письма подписываются не одним, а группой «воров».
«Воры», являясь активными проводниками «воровской» идеологии, в ее основу вкладывают гуманные цели: справедливое наказание виновных; помощь лицам, отбывавшим дисциплинарные наказания в штрафных изоляторах и помещениях камерного типа; оказание материальной помощи малоимущим и нуждающимся осужденным и заключенным под стражу; урегулирование конфликтов между членами тюремной общины.
В исправительно-трудовых учреждениях того периода «воры» создают структурные образования называемые «блаткомитетами» или «пятерками».
А.И. Гуров приводит следующую модель такой «пятерки»:
1. «Вор в законе» – единоличный лидер, имеющий в своем окружении осужденных с разными ролевыми функциями.
2. Хранитель общей кассы – он также имеет доверенных лиц, отвечающих за сбор «общака» в отрядах.
3. Телохранитель – лицо, обеспечивающее безопасность «вора в законе» и всей его «пятерки».
4. «Советник» – лицо, хорошо ориентирующееся во внутренних вопросах ИТУ, помогающее «вору в законе» советами при решении спорных вопросов, с которыми к нему обращаются «рядовые» осужденные.
5. «Ученик» – кандидат на «вора в законе», проходящий стажировку у лидера по всем вопросам воровской жизни на случай замены».
Другой исследователь криминальной среды того периода Н.Г. Шурухнов приходит к выводу о том, что сами «воры в законе» стараются не нарушать требования режима отбывания наказания, идут на контакт с администрацией ИТУ, в отдельных случаях предлагают ей определенные услуги, связанные с выполнением производственного плана, наведением должного порядка, недопущением тяжких преступлений и др. Однако делают они это с конкретными умыслом: иметь реальные возможности управления исправительно-трудовым учреждением. При этом «воры в законе» являются жесткой оппозицией администрации мест лишения свободы, имеют устойчивую антиобщественную жизненную установку, сложившееся мировоззрение, свою философию жизни».
Наиболее значимо лидирующая роль воров проявляется в условиях тюрем, куда их изолируют от основной массы осужденных за злостное нарушение режима отбывания уголовного наказания. Строгая изоляция, жесткость режимных предписаний, значительная доля осужденных, обладающих «богатым» преступным опытом и соблюдающих преступные обычаи и традиции создают в тюрьме особую психологическую атмосферу, которую умело, используют «воры». Они организуют нелегальную помощь лицам, содержащимся в карцере, выдвигают «справедливые» требования к администрации по облегчению условий содержания осужденных, принимают меры к выявлению негласных сотрудников среди осужденных и наказанию лиц, нарушивших «нормы арестантской жизни», оказанию содействия семьям осужденных и т. п..
Указанные действия немедленно рекламируются посредством «воровской почты» и доведения информации об этом до всех осужденных. Осужденные, передающие информацию от «воров», отвечают за ее доставку и целостность по всей строгости «арестантских норм». В значительной мере, таким образом, обеспечивается авторитет «вора». В свою очередь это позволяет ему выступать в роли «верховного судьи» при разрешении возникающих конфликтов между отбывающими наказание в тюрьме, управлять средой осужденных и сплачивать ее вокруг себя.
В советские времена «ворами» были заложены основы и традиции руководства и управления в преступном мире и, в первую очередь, в местах лишения свободы. «Воры» стали крайне влиятельными фигурами в советской преступной среде. Сам факт их пребывания в местах лишения свободы, возведенный в культ, давал им рычаги поддержания собственного авторитета, как на свободе, так и в местах заключения. «Воры» разрешали споры и направляли деятельность подпольного мира, обеспечивая управление и порядок в среде, которую большинство людей считает неуправляемой.
Огромное влияние на развитие «воровского сообщества» оказали политические, экономические и социальные преобразования, произошедшие в нашем государстве в результате распада СССР. Наступивший в стране политический хаос приводит к экономической разрухе. Следствием этого является небывалый «криминальный взрыв» в обществе. «Воры» чутко реагируют на складывающуюся в стране ситуацию и извлекают из нее немалую выгоду. Вот цитата из личной переписки «воров» того периода: « … Ситуация сегодня в наших руках … или мы сломаем эту зону, или пусть ее вообще не существует в воровском списке. Помните, что было сказано в Тобольской тюрьме, нужно пользоваться ситуацией в стране, им сейчас не до нас, другие проблемы. В Союзе кризис.
На таких, как мы, делают ставку люди, что в оппозиции правительству. Они тоже в высшем аппарате» . Легализация многих сфер ранее запрещенного и потому подпольного бизнеса приводит к тому, что «воры» теперь уже открыто выполняют роль арбитров при разрешении споров хозяйствующих субъектов. «Очень многие бизнесмены Москвы и Московской области не видели для себя другого спасителя, кроме «вора в законе» Савоськи. Он правил суд скорый и справедливый» . Нет ничего удивительного в том, что накопленный «ворами» опыт и традиции криминального менеджмента был привнесен в деятельность новой экономической и политической систем.
Характеризуя современное состояние деятельности «воров» в уголовно-исполнительной системе России, следует отметить не только все возрастающую их активность, но и стремление к созданию в местах лишения свободы организованных структур неформальной власти. В первую очередь сюда следует отнести созданный и управляемый «ворами» институт «смотрящих». Как пишет В.М. Анисимков: «Носители пенитенциарной субкультуры и традиционные авторитеты преступного мира стали делегировать свои «права» осужденным, проверенным в криминальной среде, – «смотрящим» для осуществления субкультурных функций в исправительных колониях строгого, усиленного и общего видов режима».
По некоторым данным, система «смотрящих» за исправительными учреждениями и следственными изоляторами зародилась в Краснодарском крае в середине 80-х годов ХХ века и оказалась очень эффективной управленческой структурой. Она практически парализовала деятельность низовой администрации из числа осужденных, назначаемых руководством колонии. Достаточно отметить, что бригада, несмотря на указания мастера и бригадира, не приступала к работе до тех пор, пока команду не продублирует «смотрящий». В обязанности «смотрящих» также входит выявление осужденных, оказывающих негласное содействие администрации. У каждого «смотрящего» имеется целый штат помощников из числа лиц придерживающихся «воровских» законов. Являясь руководителями и идейными вдохновителями созданной ими организации власти, современные «воры» посредством института «смотрящих» активно управляют неформальными процессами, происходящими в исправительных учреждениях. Как полагают отдельные исследователи уголовно-исполнительной системы России: « … воровской мир всегда старается послать на зону «смотрящего» – своего представителя, который уже как бы «легитимно» будет следить за тем, чтобы зеки соблюдали тюремный закон и «воровские наказы».
Необходимо отметить, что, являясь частью современного общества, а скорее, его параллельной реальностью, сообщество «воров» в своем развитии очень быстро приспосабливается к любым изменениям, происходящим в общественной и экономической жизни государства. В этой связи, «воровской» закон, как впрочем, и нормы позитивного права, требует постоянного обновления, дополнения и корректировки с целью адекватного воздействия на динамично развивающуюся многокрасочную палитру общественных отношений, в том числе, и в преступной среде. Следует подчеркнуть, что содержание «закона воровского мира» постоянно приспосабливается к той общественно-политической и социально-экономической обстановке которая складывается в тот или иной период исторического развития государства и общества, а также к условиям функционирования мест лишения свободы. Ярким подтверждением этому служит тот факт, что до 70-х годов ХХ века «воровская» идеология не предполагала извлечения экономической выгоды из денег и имущества, полученных преступным путем.
Скорее наоборот – часть украденного полагалось отдать «на общак», а остальное с шиком пропить и прогулять, не забыв при этом угостить «с удачи» своих «корешков». «Грабь богатых, но при этом не становись богатым сам» — вот одна из посылок «воровской» идеологии того периода. У «воров» существовал моральный запрет на личное обогащение за счет украденного. И уж тем более, не допустимо было заниматься бизнесом, делать деньги из денег, иначе говоря «барыжничать» . Однако, пройдя множество зон, «крытых», этапов, БУРов, карцеров и изоляторов, испытав немало лишений и пережив испытание голодом, «воры» не предполагали, что придет другое время и уже в условиях свободы им придется пережить новое, разлагающее их «воровской дух» испытание сытостью и достатком, роскошью и комфортом. Многие этого испытания выдержать не смогли. Жажда наживы и желание жить «красиво» пересилили старую «воровскую» мораль, отодвинув романтический образ «вора – бессеребренника» далеко в прошлое.
По данным оперативно-розыскной деятельности уже в первые годы реформ (1988-1990гг.) 20% «воров» и других «авторитетов» преступного мира вложили имеющиеся у них денежные средства в кооперативные структуры. Экспортно-импортные операции, легальная предпринимательская деятельность служат для них удобным прикрытием для совершения крупномасштабных махинаций с присвоением неконтролируемой прибыли, большая часть которой оседает на счетах в иностранных банках, способствует «отмыванию» преступно нажитых капиталов.
«Воры» ясно осознали тот факт, что находиться на вершине власти современного криминального сообщества, можно лишь располагая определенными финансовыми ресурсами. С этого момента занятие преступным бизнесом и легализация полученных от него средств становятся основным направлением деятельности «воровского» сообщества России, в том числе и в местах лишения свободы. Следует сказать, что некоторые, наиболее ортодоксальные «воры» попытались воспротивиться отступлению от одного из основополагающих принципов «воровского права». «Процесс «капитализации» преступного мира встретил сопротивление приверженцев старых воровских традиций». Однако это не оказало существенного влияния на общую тенденцию постепенного вхождения «воровского» сообщества в структуру криминального бизнеса и занятия в нем лидирующих позиций.
В настоящее время «воры» стремятся активизировать свое влияние на органы власти, в том числе правоохранительные органы и, в первую очередь, исправительные учреждения ФСИН России. В основном это обусловлено тем, что «воры» продолжают рассматривать места лишения свободы как свою законную территорию, где они являются полноправными неформальными хозяевами. Для этого привлекаются значительные денежные средства, добытые преступным путем. «Воры» обладают широкими межрегиональными коррумпированными связями на свободе и в местах лишения свободы.
Они направляют свои усилия на консолидацию противоправной деятельности лиц, заключенных под стражу и осужденных, установление контроля над сообществом осужденных, что в значительной степени обусловливает активизацию противодействия администрации мест лишения свободы. Как показывает практика, именно эти лица в целях ослабления установленного законом режима отбывания наказания организовывают акции неповиновения осужденных и подследственных, содержащихся в местах лишения свободы. При этом «воры», используя нелегальные каналы связи, дают указания лидерам группировок внутри учреждений, которые, в свою очередь, путем угроз физической расправы, заставляют осужденных совершать акты членовредительства, отказываться от приема пищи. В 2009 году такие акции зафиксированы в учреждениях 23 территориальных органов ФСИН.
Так, например, под руководством «вора» В.И. Митина (уголовная кличка Мотыль) был предпринят ряд мер по развитию «воровских» традиций и возрастанию роли «смотрящих» в местах лишения свободы Рязанской области. В начале февраля 2005 г. пресечена попытка ряда осужденных отрицательной направленности дестабилизировать обстановку в ИК-1 УФСИН России по Рязанской области, оказать давление на администрацию путем угроз, членовредительства с целью противодействия законным интересам по соблюдению режима отбывания наказания.
В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий была задокументирована руководящая роль В.И. Митина в координации противоправных действий осужденных, привлечении средств массовой информации, тенденциозно освещавших события, организации привлечения осужденных к написанию жалоб и заявлений. Легализация результатов оперативно-розыскной деятельности способствовала предъявлению В.И. Митину обвинения в дезорганизации деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества (ч.3 ст. 321 УК РФ).
По свидетельству заместителя директора Федеральной службы исполнения наказаний Владимира Семенюка: «Есть ощущение, что кто-то проводит репетиции по созданию нестабильной обстановки в целом по стране. И есть примеры тому. Возьмите страны бывшего Советского Союза. Кто там пытается поднять бунты? Кого освободили в Узбекистане? Бандитов, чтобы создать нестабильную ситуацию. И происходят эти бунты не случайно. В Курске, к примеру, в момент объявления голодовки сразу же около забора в колонии появились автобусы с лжеправозащитниками, пикетчиками и адвокатами. Это спланированная акция, мы много раз об этом говорили. Мы знаем, кто ее спланировал. Это вор в законе по кличке «Пан» и ряд лидеров преступной среды».
В январе 2010 года была отмечена активизация деятельности криминальных структур по дестабилизации обстановки в исправительных учреждениях ФСИН России по Магаданской и Челябинской областям с привлечением внимания правозащитных организаций. «Необходимо понимать, что организаторы групповых нарушений общественного порядка в подготовке своих акций не сидят на месте. Они активно ищут новые пути и формы планирования и подготовки противоправных, а равно преступных проявлений, не стесняясь в выборе пособников, не брезгуя даже механизмами политических провокаций. Ими широко используются возможности международных телекоммуникационных сетей, одиозно настроенных оппозиционных общественных организаций, вынашивающих намерения порочения действующего института власти в стране».
По своей сути и назначению современные «воры» в одном лице представляют собой законодательную, исполнительную и судебную власть тюремного мира. Следует сказать о том, что эта власть распространяется далеко за пределы исправительных учреждений и составляет конкуренцию не только власти администрации конкретных учреждений уголовно-исполнительной системы, но и властям более высокого уровня – региональной и даже федеральной. Ярким примером проявления активности «воров» по фактическому захвату власти в регионе является проведенная открыто, среди белого дня, в столице Урала – Екатеринбурге, в центральном сквере города сходка криминальных авторитетов.
На этой сходке присутствовали не только лидеры преступного мира, а также чиновники разных уровней и даже депутаты местного законодательного органа. По форме сходка напоминала митинг. Организаторы важно заняли места в президиуме. Тотчас, как из-под земли, возникла весьма колоритная на вид массовка. Крепкие парни, бритые затылки, кожаные куртки и спортивные костюмы, золотые цепи, наколки, цепкие взгляды исподлобья. Антураж «воровской» сходки был весьма впечатляющ. Однако само содержание выступления ораторов превзошло все ожидания случайно очутившихся здесь обывателей. Вот лишь некоторые цитаты из выступлений на этом митинге-сходке депутата городской думы Екатеринбурга Александра Хабарова.
«Говорю всем, вот этих мразей, тварей касается, Тимура, Авто, Казаряна. Казарян, который намутил в 90-х годах в начале, а потом 12 лет здесь не был. И сейчас снова очередной виток хочет навязать на этот город. Не будет Казаряна здесь, этой тварюги. Соломы, дальше там Сухач, Оболенский, как его, Мумрич – вот этих тварей здесь не будет. Всех, кто подстрекает к конфликтам, разжиганию межнациональной розни. Город у нас и область нормальные, город стабильный сейчас. Все нашли понимание друг с другом, благодаря Трофе и Каро. У нас нормальные отношения со всеми.
Далее в своей речи депутат – преступный авторитет назначил «смотрящих» за различными районами города, определил основные «внешнеполитические» приоритеты региона по отношению к Московским и союзным ворам в законе. Не было обойдено вниманием и тюремное ведомство Екатеринбурга, в частности на митинге – сходке был решен вопрос о «положенце» Екатеринбургского СИЗО, одного из самых крупных в России. Вот что было сказано по этому поводу: «Всю речь положенцам передадите всем. Дальше это уже вопрос Трофы и Каро – умудрились поставить на тюрьму Диму Грузина. У нас область интернациональная, так же, как Россия, но Дима Грузин положенцем на тюрьме не будет, передайте всем, отпишите всем».
Как утверждают аналитики, обострение политической ситуации на Кавказе, особенно в российско-грузинских отношениях, отразились на далеком, казалось бы, от политики криминальном обществе. Сразу ужесточились отношения так называемых славянских преступных группировок с кавказскими. Специалисты в спецслужбах не исключают, что кавказские криминальные авторитеты действуют по прямому указанию из Тбилиси. Задача – расшатать внутриполитическую ситуацию в России, взять под контроль как можно больше объектов и сфер жизни и создать так называемую «пятую колонну», способную влиять на принятие решений на высоком, в том числе государственным уровне.
Современные «воры» и возглавляемые ими сообщества распространяют свое влияние на все сферы жизни общества и государства.
Вступая в преступный сговор с коррумпированными чиновниками, они принимают участие в распределении и перераспределении собственности, регулировании финансовых потоков. «Воры» не только «курируют», но и принимают активное участие в развитии теневой экономики. Отдельные авторы определяют ежегодный доход преступных сообществ в 100 млрд. руб. А удельный вес теневой экономики в 40% совокупного национального дохода. Необходимо учесть, что эти данные опубликованы в 2003 году; и это то, что ведомственная милицейская наука сумела подсчитать. А сколько не сумела и какого сегодняшнее состояние дел теневой экономики остается только предполагать. Несомненным представляется одно: тот, кто «управляет» 40% экономики страны получает реальную возможность управлять нашим государством.
И если «светлой» частью экономики занимаются все кому не лень, то «теневую» экономику контролируют куда более жестко, чем легальную. Ситуация, когда значительная часть экономики существует в тени, обусловливает нахождение в этой теневой зоне соответствующей доли политики и власти. «Таким образом, дальнейшая тенизация экономики приводит к форме теневого псевдогосударства, являющегося образованием макроэкономического уровня государственного типа, в котором происходит тенизация государственных услуг, охватывающих принятие административно-хозяйственных решений; распределение государственных должностей, привилегий и льгот; государственную псевдозащиту прав и свобод и др» . Теневое псевдогосударство объективно заинтересовано в существовании структур позволяющих управлять и контролировать преступность. Такой структурой является «воровское» сообщество России.
Другим важнейшим фактором, обусловливающим саму возможность существования «воров» со всей их морально-правовой и организационно-управленческой атрибутикой является достаточно высокий уровень коррумпированности государственного бюрократического аппарата, в том числе и в исправительных учреждениях. Так, например, мониторинг общественного мнения о деятельности уголовно-исполнительной системы показал, что на вопрос: «Какие отрицательные явления в исправительных учреждениях вызывают у Вас беспокойство?» в 1993 году – 16,5%; в 2001 году – 13,0%; в 2007 году – 19,5% сотрудников УИС ответили: «факты коррупции среди сотрудников УИС». И это только мнение самих сотрудников. К сожалению, данный вопрос, по неизвестным нам причинам, не был поставлен ни перед осужденными, ни перед их родственниками.
Хотя уже заранее очевидно, что эти цифры были бы значительно выше. Да это и не удивительно, если учитывать, что по данным международной неправительственной организации по борьбе с коррупцией Transparency international Россия в 2010 году заняла 154 место в рейтинге 178 стран. Ее индекс составил 2,1 балла. На таком же уровне как в России, коррупция в 2010 году находится в Папуа Новая Гвинея, Таджикистане, Конго и Гвинея Бисау. В России, начиная с 1992 года, принято немало нормативно — правовых актов, направленных на борьбу с коррупцией. То, как на самом деле работают под контролем чиновников и депутатов эти законы, прекрасно видно в ближнем Подмосковье, где стоимость плохонького особняка тех же чиновников и думцев зашкаливает за миллион долларов. По мнению экспертов из МВД за год в России дают и берут взяток на 300-350 миллиардов рублей. Это всего на сто миллиардов рублей меньше годового бюджета МВД РФ.
По своей сути коррупция является уникальным изобретением государственной бюрократии, позволяющим сделать из обыкновенного преступника – добропорядочного гражданина, а из бывшего криминального авторитета – одетого в элегантный костюм респектабельного и преуспевающего бизнесмена, а то и государственного деятеля. «В современном обществе преступность, в первую очередь преступность организованная и экономическая, не могла бы существовать в таких масштабах, если бы не имела крепких коррумпированных связей с политическим истеблишментом».
Во многом благодаря коррупции, «воры» и другие «высокопоставленные» топ менеджеры криминального мира получают возможность избежать уголовного наказания или максимально смягчить его последствия. По словам председателя Антикоррупционного комитета, депутата Государственной Думы Г. Гудкова: «Именно коррупция превращает любой закон, иногда очень хороший в простую бумажку». Коррупция помогает «ворам» влиять на деятельность отдельных учреждений и их сотрудников с целью установления в них порядков, выгодных криминалитету. Коррупция на сегодняшний день срослась с организованной преступностью. Она используется последней и подпитывается ею. Существующий теневой оборот финансовых средств криминального бизнеса позволяет расходовать эти средства в неограниченном количестве. Они идут на техническое оснащение организованных преступных групп и на подкуп чиновников. Пользуясь слабостью действующего законодательства и повсеместной практикой грязных избирательных технологий, организованная преступность стремится во власть. Сегодня бывшие авторитеты уже руководят администрациями, являются крупными бизнесменами и владельцами заводов, считает профессор С.Н. Емельянов.
Проведенное исследование позволяет нам, с достаточно большой долей вероятности предположить, что, имея обширное экономическое и политическое влияние, «воры» будут пытаться определять будущее развитие России. Аналогичного мнения придерживается большинство опрошенных нами сотрудников ФСИН (63, 63 %). Так, на вопрос: «Считаете ли Вы, что «воры», имея огромное экономическое и политическое влияние, вполне возможно, будут определять будущее развитие России?», нами были получены следующие ответы: вполне вероятно — 27,85 %; они и сейчас во многом влияют на экономику и политику — 35, 78 %. Только 21,11 % опрошенных сотрудников считает это маловероятным и 20,99 % — невозможным.
В настоящее время «воры» предпринимают активные попытки контролировать, а в необходимых случаях дезорганизовывать деятельность уголовно-исполнительной системы России, в том числе путем подкупа сотрудников ФСИН. Данный вывод подтверждают и результаты проведенного нами исследования. Так, на вопрос: «Были ли попытки со стороны воров и иных преступных авторитетов подкупить Вас?» положительно ответило 41,7 % опрошенных сотрудников ФСИН России. В качестве взятки им предлагались: деньги (19,21 %); услуги личного характера (15,43 %); услуги для ИУ в котором проходит службу сотрудник (16,06 %). По материалам Управления собственной безопасности ФСИН России в 2010 году в отношении сотрудников УИС было возбуждено 326 уголовных дел. Среди допущенных правонарушений на первом месте получение взятки, на втором — превышение должностных полномочий, на третьем — злоупотребление должностными полномочиями.
Взятки сотрудники колоний в основном получали за послабление режима и за подготовку материалов к условно-досрочному освобождению. Приобретение огромного влияния и распоряжение колоссальными средствами и ресурсами позволяет организованной преступности противостоять сотрудникам систем уголовного правосудия. Справедливости ради следует сказать о том, что в составленном Верховным судом РФ в 2009 году рейтинге осужденных за взятки чиновников, сотрудники ФСИН занимают лишь 5-е место (2,5 % осужденных). На первом месте сотрудники милиции (31 %), на втором работники учреждений здравоохранения (20 %), на третьем преподаватели (9 %), на четвертом — муниципальные служащие (9 % осужденных).
С целью отстранения от должности сотрудников уголовно-исполнительной системы, добросовестно исполняющих свои обязанности, «ворами» и остальными менеджерами криминального мира ведется работа по их дискредитации. Для этого используются представители отдельных правозащитных организаций и средств массовой информации. Как показали проведенные нами исследования, 36,9 % опрошенных сотрудников ФСИН сталкивались с фактами угроз и шантажа в свой адрес со стороны «воров» и иных преступных авторитетов.
«Ворами» и авторитетами принимаются меры для воздействия на членов семей осужденных. Среди них распространяется зачастую ложная информация об имеющих место в местах лишения свободы пытках, издевательствах, убийствах. Родственникам осужденных, попавших под влияние преступного мира, выделяются средства для пикетирования исправительных учреждений и следственных изоляторов, предоставляется транспорт, места в гостиницах, спиртные напитки.
«Воры» осуществляют свое влияние на тюремную общину России посредством отрицательно настроенной части осужденных, так называемых «блатных», которые составляют ядро криминальной оппозиции мест лишения свободы. Эти лица стремятся поддерживать устойчивую связь с криминальным миром на свободе, в том числе для привлечения денежных средств, часть из которых используется для дестабилизации обстановки в исправительных учреждениях и укрепления там своего влияния. Анализируя современное состояние организованной преступности в местах лишения свободы, С.И. Кузьмин делает вывод о том, что: «Следует признать, что организованные преступные группировки в местах лишения свободы и на свободе связаны между собой и, по сути, подчинили своему влиянию всю внутреннюю жизнь мест заключения» . Чтобы привлечь на свою сторону других осужденных, «воры» и «блатные» используют имеющиеся недостатки в функционировании уголовно-исполнительной системы, объединяют вокруг себя недовольных, эмоционально неуравновешенных, имеющих низкий образовательный уровень, повышенную агрессивность и тех, кто не имеет перспектив освободиться условно-досрочно.
Отсутствие должной профилактической работы в отношении «воров» и их сподвижников приводит к тому, что данная категория лиц имеет возможность беспрепятственно распространять среди осужденных и лиц, заключенных под стражу нелегальную почту, в которой указывается о необходимости прямого противодействия администрациям учреждений, активной поддержки «воровских традиций и наказов», формировании «общака», налаживании любыми методами межкамерной связи, связи с другими учреждениями, с лицами, находящимися на воле. Также в «воровской» переписке указывается о том, чтобы лица, содержащиеся под стражей и осужденные как можно больше писали жалоб в прокуратуру, в комитеты по защите прав человека, средства массовой информации о якобы имеющих место нарушениях закона и прав заключенных и осужденных со стороны администрации. Данный способ оказания давления на администрацию мест лишения свободы используется «ворами» с целью добиться послаблений в режиме содержания и предоставления незаконных льгот. При освобождении лидеров из мест лишения свободы криминальное сообщество региона в качестве поощрения за активное противодействие администрации выделяет им денежные средства, путевки в санатории и т.п.
«Воры» и их сподвижники организовывают работу по нелегальной доставке в места лишения свободы наркотиков, спиртных напитков, запрещенных предметов, делают все для того, чтобы дестабилизировать там обстановку, создать такую ситуацию, когда любой конфликт во взаимоотношениях между осужденными разрешали бы они, а не администрация учреждения. «Они стремятся, чтобы осужденные жили не по уголовно-исполнительному законодательству, не по правилам внутреннего распорядка, а по установленным ими воровским нормам и обычаям». С этой целью «воры» и «смотрящие», в некоторых случаях, предлагают администрации свои услуги по наведению порядка в среде осужденных. Проведенные нами исследования активности «воров» в этом отношении показывают, что на вопрос: «Как часто «смотрящие», «положенцы», «воры» предлагали Вам свои услуги по наведению порядка в среде осужденных?» 1,83 % опрошенных сотрудников ответили очень часто; 6,88 % — часто; 13,3 % — редко; 29 % — очень редко; 48,99 % — никогда.
Другой характерной чертой деятельности «воров» и их сторонников в местах лишения свободы является непримиримая борьба с самодеятельными организациями осужденных, которые участвуют в поддержании внутреннего правопорядка. Они всеми способами пытаются дискредитировать положительно настроенных осужденных, заставить их отказаться от сотрудничества с администрацией и от правопослушного поведения, проявляют агрессию по отношению к осужденным, добросовестно работающим на производстве, состоящим в общественных формированиях, запугивают их и членов их семей угрозами физической расправы, уничтожения имущества и т.п. Насилие в местах лишения свободы стало более жестким и бескомпромиссным.
Акты насилия выступают привычным поведенческим стереотипом «блатных» по отношению к положительно характеризующимся осужденным и наиболее требовательным сотрудникам. В связи с этим, в местах лишения свободы происходит увеличение тяжких и особо тяжких преступлений против личности и порядка управления. Отрицательный отпечаток на деятельность исправительных учреждений накладывает то, что примерно 65 % преступлений против жизни и здоровья совершаются при свидетелях с целью запугивания основной массы осужденных. Особенностью подобных преступлений являются жестокость и цинизм.
Выводы.
1. Отличительной характеристикой мест лишения свободы России второй половины XIX начала XX в. являлось наличие в них самоуправления осужденных. Это самоуправление выражалось в виде тюремной общины (артели). Во главе тюремной общины (артели) находились лидеры криминального сообщества («бродяги»). Начиная с 20-30 г.г. XX в. «воровская» община занимает в тюремной общине лидирующее место. В противоположность тюремной общине «воровская» община не теряет связи со своими членами после их освобождения. «Воровская» община существует и вне мест лишения свободы, в отличие от множества других неформальных объединений осужденных. По степени сплоченности своих членов и их адаптированности к жизни в тюремных условиях эта община превосходит все другие подобные общины.
2. Под термином «воры» следует понимать особую категорию профессиональных преступников, объединенную в отдельное, имеющее собственную квазинормативную базу
сообщество и являющихся топ-менеджерами криминального мира, в том числе в местах лишения свободы.
3. Феномен «воры» имеет глубокие исторические корни. Являясь элитой преступного мира, наиболее сплоченным его ядром «воры» не могли не возглавить криминальное сообщество России, в том числе и в местах лишения свободы. Высокая степень консолидации и значительные доходы от криминального бизнеса позволили «ворам» лоббировать свои интересы в высших эшелонах власти государства.
4. Основными целями деятельности «воровской» общины в местах лишения свободы является: установление власти над тюремной общиной; ослабление или нейтрализация карательного воздействия уголовно-исполнительной системы на своих членов и солидарных им осужденных; формирование экономической основы сообщества в виде «общака».
5. Говоря о личных качествах «воров», следует отметить тот факт, что каждый из «воров» по своей природе лидер, способный сплотить и организовать остальных осужденных. Лидерство «воров» является общепризнанным среди подавляющего большинства преступников. Во многом это лидерство подкреплено значительными материально-денежными ресурсами, сосредоточенными в руках «воровской» общины в виде «общака».
6. Правовую основу деятельности «воровской» общины составляет «воровской» закон, регламентирующий внутриобщинные отношения, а так же ее взаимодействие с окружающим обществом и государственными структурами. В основе «воровского» закона лежит «воровская» идеология. Ее основным постулатом является то, что все люди склонны к тем или иным порокам, в том числе и к незаконному обогащению. Абсолютно безгрешных людей нет. Высоконравственных – единицы. Большинству людей присуще скрывать свои пороки, в том числе и страсть к незаконной наживе. Преступая закон люди хотят, что бы общество не знало об этом, а по-прежнему считало их законопослушными и добропорядочными его членами. В этом, по мнению «воров», проявляется двуличность подавляющего большинства людей. Общество знает или догадывается, что большинство его членов воры, но делает вид, будто не замечает этого. «Вор» не скрывает от общества, что он «вор».
В этом и проявляется его «честность». Таким образом, он «честный вор», а не лицемер, который утаивает от окружающих свою преступную сущность. «Уличив общество в лицемерии, в том, что оно фактически, в повседневной жизни, отказалось от того, что провозгласило в своих законах, заключенные как бы принизили его и тем самым возвысили свое сообщество. Его они назвали нравственным, а отвергнувшее их общество – аморальным» . По мнению исследователя «воровской» субкультуры С. Снегова в основе такой нравственной позиции лежит мотив самооправдания. «Воры» считают, что если все люди подлы, то и с ними правомочно поступать подло. Такова их психология.
7. Особенно негативное отношение складывается у «воров» к нарушающим закон сотрудникам правоохранительных органов. В данном случае мораль «воров» заключается в том, что они считают себя людьми более нравственными, чем нечистоплотные на руку служители порядка. Примерная логика рассуждений «воров» здесь такова. Мы воры и говорим об этом открыто. Вы тоже крадете, лжете, фабрикуете дела, берете взятки. Только тайком. Даже друг от друга. Хотя на самом деле вы призваны бороться с этим. Так кто из нас честнее, мы или вы? Мы «честные воры» не скрываем, что мы воры, а вы лицемерно заявляя о своей борьбе с преступностью, сами этими преступниками и являетесь. Мы соблюдаем свой закон, а вы свой нет. На основании этой идеологии делается вывод о том, что если общество само по себе преступно, то каста «воров» должна занимать в нем лидирующее положение
8. Периоды расцвета и увядания деятельности преступного сообщества «воров» обратно пропорциональны экономическим и нравственным кризисам, которые переживало наше общество. Кризисы времен гражданской, Великой Отечественной войн и кризис, произошедший в стране после распада СССР, обусловили падение не только экономического, но и нравственного уровня жизни общества. Именно в эти периоды наблюдаются скачки преступности и рост активности сообщества «воров», в том числе в местах лишения свободы. В настоящее время активность «воров», в том числе в местах лишения свободы, находится на подъеме. «Воры» имеют многочисленных сторонников, в первую очередь среди наиболее криминализированной части осужденных. Являясь фактическими лидерами тюремной общины России, «воры» управляют происходящими в ней процессами посредством уполномоченных ими на это осужденных («смотрящих»).
9. По своей структуре и способу организации «воровское» сообщество напоминает масонскую ложу. «Воры» и активные участники «воровских» группировок скрывают свое истинное лицо под маской законопослушных и лояльных к администрации исправительных учреждений осужденных. В тоже время было бы весьма недальновидным по отношению не только к уголовно-исполнительной системе, но и ко всему обществу и государству в целом недооценивать роль и значение самих «воров», их идеологии и практической противоправной деятельности. «Главным качеством преступного мира является ненависть к государству и обществу, которым он себя противопоставляет» . По своей сути «воровское» сообщество является антиподом государства и его социальных институтов. Русская «воровская» субкультура основана на отрицании государства и признает только суд «воров» по «понятиям». В этом проявляется суть антагонизма «воров» и администрации исправительных учреждений.
